В крыльях и башенках здания ярко
сверкали огни. Девушка и Уолтер входили в его двери. Я осмотрелся. Нигде,
кроме здания, не видно было огней. У меня сложилось впечатление
отдаленности и обширного, заросшего деревьями пространства, окружающего
это место и гарантирующего его изоляцию.
Консардайн взял меня за руку, и мы миновали вход. По обе его стороны
стояли два высоких лакея. Проходя мимо, я решил, что это арабы, оба
необыкновенно мощные. Но оказавшись в большом зале, я остановился и
невольно издал восхищенное восклицание. Как будто из лучших сокровищ
средневековой Франции было отобрано все самое лучшее и собрано здесь.
Длинные галереи, на трети расстояния до высокого сводчатого потолка, были
утонченно готическими; гобелены и шпалеры, равными которым могут
похвастать немногие музеи, свисали с них, а щиты и мечи были оружием
покоренных королей.
Консардайн не дал мне времени рассматривать все это. Он взял меня за
руку, и я увидел рядом с собой безукоризненного английского лакея.
- Томас позаботится о вас, - сказал Консардайн. - До скорого
свидания, Киркхем.
- Сюда, сэр, - поклонился лакей и провел меня в миниатюрный придел в
углу зала. Он нажал на украшенную резьбой стену. Она скользнула в сторону,
и мы вошли в маленький лифт. Когда он остановился, сдвинулась другая
панель. Я оказался в спальне, обставленной, на свой манер, с такой же
удивительной роскошью, что и большой зал. За тяжелым занавесом находилась
ванная.
На кровати лежал вечерний костюм, рубашка, галстук и так далее. Через
несколько минут я был вымыт, гладко выбрит и одет в вечерний костюм. Он
вполне подошел мне. Когда лакей открыл дверь шкафа, мое внимание привлекло
висевшее в нем пальто. Я заглянул в шкаф.
В нем находилась точная копия всех вещей, имевшихся в моем гардеробе
в клубе. Да, они все были здесь, а когда я взглянул на ярлычки портных, то
увидел на них свое имя.
Мне показалось, что лакей, украдкой смотревший на меня, ждет
выражения удивления. Если так, я его разочаровал. Моя способность
удивляться истощилась.
- Куда теперь? - спросил я.
Вместо ответа он сдвинул панель и ждал, пока я войду в лифт. Когда
лифт остановился, я, конечно, ожидал, что мы будем в большом зале. Ничего
подобного. За сдвинувшейся панелью оказалась небольшая прихожая,
отделанная дубом, без мебели и с одной дверью темного дуба. Возле двери
стоял еще один высокий араб, очевидно, ожидавший меня, потому что лакей
поклонился, вошел обратно в лифт, и панель закрылась.
Араб приветствовал меня по-восточному. Открыв дверь, он повторил
приветствие. Я шагнул через порог. Часы начали отбивать полночь.
- Добро пожаловать, Джеймс Киркхем! Вы пунктуальны до минуты, -
сказал кто-то.
Голос был удивительно звучным и музыкальным и по своим качествам
напоминал орган. Говорящий сидел во главе длинного стола, накрытого на
троих. Все это я рассмотрел до того, как взглянул ему в глаза; после я на
некоторое время потерял способность видеть что бы то ни было. Глубочайшего
сапфирно-голубоватого цвета, это были самые живые глаза, какие мне
когда-либо приходилось видеть. Большие, слегка раскосые, они сверкали, как
будто за ними скрывался сам источник жизни. Они напоминали жемчужины по
яркости, а по твердости - алмазы. Ресниц не было, и глаза не мигали, как
глаза птицы - или змеи.
С немалым усилием я оторвал от них взор и посмотрел в лицо, на
котором они располагались. Голова необыкновенно большая, с высоким и
широким лбом, и абсолютно лысая. Поразительное полушарие, вместимостью
вдвое больше среднего. Уши длинные, узкие и отчетливо заостренные на
концах. Нос тяжелый, горбатый, подбородок круглый, но массивный. Губы
полные, классически выточенные и неподвижные, как у древнегреческой
статуи. Все огромное круглое лицо мраморно бледное, без единой морщинки
или линии и абсолютно лишенное выражения. Единственное живое место на нем
- глаза, и они были удивительно живыми - сверхъестественно, ужасающе
живыми.
Тело, та часть, что я мог видеть, необыкновенно большое, мощная грудь
указывала на огромную жизненную силу.
При первом же взгляде чувствовалось нечто необычное, радиация
нечеловеческой мощи.
- Садитесь, Джеймс Киркхем, - снова прозвучал раскатистый голос. Из
тени за его спиной появился дворецкий и выдвинул для меня стул слева.
Я поклонился удивительному хозяину и молча сел.
- Вы, должно быть, голодны после долгой поездки, - сказал он. - Очень
мило с вашей стороны, Джеймс Киркхем, что вы оказали мне честь и
удовлетворили мой каприз.
Я взглянул на него, но не заметил и следа насмешки.
- Я в долгу у вас, сэр, - вежливо ответил я, - за исключительно
занимательное путешествие. Что же касается удовлетворения вашего каприза,
как вы это называете, как я мог поступить иначе, если ваши посланники
так... убедительны?
- А, да, - он кивнул. - Доктор Консардайн действительно умеет
убеждать. Он скоро присоединится к нам. Но пейте... ешьте.
Дворецкий налил шампанского. Я поднял стакан и помолчал, с
удовольствием глядя на него. Это был кубок из горного хрусталя,
удивительно изящный и, насколько я мог судить, исключительно древний -
бесценное сокровище.
- Да, - заметил хозяин, как будто я говорил вслух. - Действительно
редкость. Это бокалы Гарун аль-Рашида. Когда я пью из них, мне видится
калиф в окружении любимых собутыльников и гурий в его дворце в старом
Багдаде.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11