.. кто знает, какие фантастические тропы
нереальности могут возникнуть в таком состоянии?
Как будто поняв ее, лиса медленно спустилась по ступеням. И Джин
снова подумала, что она похожа на изящную женщину. Лиса остановилась на
расстоянии вытянутой руки, смотрела на Джин своими раскосыми зелеными
глазами, яркими и блестящими, как драгоценный камень цвета зелени моря;
никогда Джин не видела таких глаз у животных. В этом взгляде виднелась
легкая насмешка, чуть заметная угроза. И когда взгляд лисы пробежал по
окровавленным плечам Джин и опустился на ее большой живот, женщина могла
поклясться, что увидела во взгляде человеческое понимание и жалость. Джин
прошептала:
- Сестра, помоги мне!
Послышался внезапный взрыв гортанной речи. Они совсем близко,
преследователи, сразу за поворотом, из-за которого она только что вышла.
Скоро они увидят ее. Она стояла, с надеждой глядя на лису... она не знала,
на что надеется.
Лиса скользнула мимо нее и, казалось, растаяла в кустах. Исчезла.
Черной отчаяние, отчаяние ребенка, который обнаружил, что тот, кому
он верил, бросил его на растерзание зверям, сомкнулось над Джин Мередит.
То, на что она надеялась, от чего ожидала помощи, было смутным и не
поддавалось выражению. Чудо чуждого бога, теперь, когда она отказалась от
своего? Или более глубокий импульс отразился в этом ее обращении к
животному? Атавистическое пробуждение, антропоморфизм, восходящий к
незапамятному прошлому, когда человек считал зверей и птиц обладающими
такими же душами, как он сам, только они ближе к природе, которая дала им
мудрость больше человеческой; они слуги и посланники могучих божеств,
почти боги сами.
И не так давно святой Франциск Ассизский говорил с животными и
птицами, как с мужчинами и женщинами, называя их брат Волк и брат Орел. И
разве святой Конан не крестил тюленей на Оркнейских островах, как крестил
он язычников? Прошлое и все мысли людей прошлого снова рождаются в нас. И
иногда странные двери открываются в сознании, и из них выходят странные
духи. И кто может сказать, насколько они реальны?
Лиса, казалось, поняла ее, пообещала... что-то. И покинула ее,
убежала! Всхлипывая, Джин снова стала подниматься по лестнице.
Слишком поздно. Ханг-худзе показались из-за поворота. Хор воющих
звуков. С непристойными жестами, выкрикивая угрозы, они побежали к ней.
Впереди, с лицом, изрытым оспинами, с ножом в руке, предводитель,
полукровка-тибетец, тот самый, что первым ударил ножом ее мужа.
Неспособная пошевелиться, не в силах даже закрыть глаза, Джин смотрела,
как они приближаются. Предводитель заметил это, понял, отдал короткий
приказ, и вся свора пошла шагом, насмехаясь над ней, продлевая ее мучение.
Они остановились! Что-то похожее на язык рыжего пламени мелькнуло на
ступенях между ними и ею. Это лиса. Она стояла, спокойно разглядывая их.
Надежда вернулась к Джин Мередит, растопила холодный ужас, от которого она
оцепенела. К ней вернулась способность двигаться. Но она не пыталась
бежать. Не хотела бежать. Крик о мести снова рвался из нее. Она
чувствовала, что этот призыв достиг лисы.
Как будто услышав, лиса повернула голову и посмотрела на нее. Джин
увидела, как сверкнули ее зеленые глаза, как, будто в улыбке, оскалились
белые зубы.
Когда она отвела взгляд, чары, сдерживавшие ханг-худзе, спали.
Предводитель достал пистолет и выстрелил в лису.
Джин Мередит увидела - или подумала, что видит - невероятное.
На месте лисы стояла женщина! Высокая и стройная, как молодая ива.
Джин Мередит не видела ее лица, ей видны были только рыжие волосы,
уложенные на маленькой красивой головке. Шелковое красно-рыжее платье, без
рукавов, падало к ногам женщины. Женщина подняла руку и указала на
предводителя. За ним его люди стояли молча, неподвижно, как только что
Джин Мередит, и ей показалось, что их держит тот же ледяной ужас. Глаза их
не отрывались от женщины.
Женщина опустила руку - медленно. И вслед за рукой опустился тибетец.
Он встал на колени, потом на четвереньки. Смотрел ей в лицо, оскалив зубы,
как собака, на губах его показалась пена. Потом он, как волк, набросился
на своих людей. С воем прыгнул к ним, вцеплялся в горло, рвал зубами и
ногтями. Они в гневе и страхе закричали. Пытались отбиться и не могли.
Блеснули ножи. Предводитель, дергаясь, лежал на ступенях. По-прежнему
крича, не оглядываясь, его люди устремились вниз по лестнице и исчезли.
Джин Мередит закрыла лицо руками, потом опустила руки: на месте
женщины стояла лиса, шелковистая, красно-рыжая. И смотрела на нее. Джин
видела, как сверкнули зеленые глаза, словно в улыбке, обнажились зубы.
Лиса изящно по ступеням направилась к ней.
Слабость охватила Джин; женщина согнула голову, опустилась на колени,
закрыла глаза дрожащими руками. Она ощутила незнакомый аромат -
беспокойный, пробуждающий странные беглые образы. Услышала низкий сладкий
смех. Услышала, как мягкий голос прошептал:
- Сестра!
Она подняла голову. Над ней склонилось женское лицо. Изысканное
лицо... раскосые глаза цвета морской зелени под широким белым лбом...
красно-рыжие волосы спускаются на лоб... серебристо-белая прядь,
напоминающая по форме пламя свечи, колеблющееся на ветру... длинный, но
изящный нос, ноздри слегка раздуваются... маленький рот, красный, как
королевский коралл, в форме сердца, губы полные, древние.

Это ознакомительный отрывок книги. Данная книга защищена авторским правом. Для получения полной версии книги обратитесь к нашему партнеру - распространителю легального контента "ЛитРес":


1 2 3