- Да... - Дэни задумался, улыбнулся и четко добавил: - Они издают
роликовые шумы. Я... я заставляю их издавать такие звуки.
- Роликовые шумы? - я был обескуражен таким определением и интонацией
его голоса.
- Да, похожие звуки издают роликовые коньки. Хотя это так смешно.
Мы... - он оборвал фразу, на губах промелькнула улыбка. Эта улыбка
выражала то, что мне не дано было понять: улыбка постижения истины,
глубокого проникновения - реального или мнимого. Я счел лучшим не
углубляться в эту тему.
- Доброй ночи, - пожелал я Дэни и отправился в свою комнату.
После всего мне опять пришлось мужественно бороться с бессонницей.
Наконец, я заснул, а утром проснулся бодрый духом и телом. Если это лишь
глупый предрассудок, который мучает Вэньона, то, пожалуй, страхи мои
беспочвенны. Просто я устал. Может, еще одна поездка и наша практика
взаимных визитов детей начнет себя изживать.
Однако при отъезде опять вернулись мои прежние опасения. Вид у
Вэньона был нездоровым; когда он прощался, его рука дрожала. Внезапно мой
мозг пронзило слово, которое объясняло изменение в поведении Вэньона и
которое я безуспешно искал три дня. ВИНОВНЫЙ. Но это же нелепо! В чем он
может считать себя виновным? И все же... Казалось, сумрак сгущался вокруг
меня и Дэни, когда мы сели в машину и на прощанье помахали рукой.
В поезде и на борту судна вновь удалось прогнать мучающие меня
сомнения. Возможно, Вэньон решил, что уже достаточно пообщался с нами и
пора постепенно избавиться от нас, но откровенно сказать об этом
стеснялся. В свою очередь, я считал, что в последнее время семейство
Вэньонов слишком настырно посещало нас и если инициатива прекращения
визитов будет происходить с их стороны, тем лучше и легче будет для меня.
В Эштофт мы вернулись в отличном настроении.
А через пару дней почтальон вручил мне заказное письмо со штемпелем
Фоана. Вот письмо Вэньона:
"Дорогой полковник Хэпгуд, с большим сожалением вынужден
информировать Вас, что столь приятные взаимные связи наших семей в
дальнейшем желательно не продолжать. Боюсь, мне трудно дать убедительное
объяснение этого вызывающего сожаления решения. Я оказался жертвой
фантастического преследования или наваждения, невольно связывать Вас с
которым было бы бесчестно. Это все, что я могу сообщить Вам в оправдание
столь жестокого шага. Но я воздвигая санитарный вокруг себя санитарный
кордон не для собственной защиты. Я делаю это ради других. Приношу самые
глубокие сожаления и надеюсь, что вы, которого я так уважаю, отнесетесь к
этому факту с пониманием. Позвольте с этого момента связь с Вами
прекратить.
Ваш,
В. де ля Ф. Вэньон."
Я положил это удивительное послание в конверт. Оно вызвало у меня
некоторые сомнения. Совсем недавно я думал о возможности подобного
события, но не в такой же форме! Или этот человек сошел с ума? Как ни
странно, у меня не возникло чувство обиды или злости. Скорее, полное
недоумение и даже страх, ощущение того, что дело на этом не закончилось, и
настоящая беда только начинается...
Во всяком случае, вся эта история потрясла меня.

Я не сразу сказал Дэни о письме Вэньона. Более недели решал, как
сделать это лучше. Наконец, я сообщил ему, что у семьи Вэньона возникли
определенные затруднения, не позволяющие ему некоторое время находиться в
замке.
Конечно, это сильно искажало реальное положение вещей. Но как я мог
все объяснить? Догадываюсь, что Вэньон готовился к этому шагу уже
несколько месяцев и у него лишь не хватало мужества сообщить об этом. Но
каким абсурдным и, по совести говоря, просто грубым было подобное
письменное заявление. Да и что могли значить содержащиеся в письме
извинения и слова "преследование" и "наваждение"? Такое послание ни к чему
было показывать Дэни.
Саму новость он воспринял спокойно. Хотя я чувствовал, что
спокойствие это обманчиво. Для Дэни все происходящее было очень важным, и
он мысленно старался оценить серьезность сообщенной новости и решить, как
нейтрализовать или хотя бы смягчить неудачу и совместить ее со своими
желаниями. Я жалел Дэни, старался уменьшить его страдания и сделать его
хоть немного счастливее.
Правда, вскоре он сам помог мне выйти из затруднения, однако, в такой
форме, которая не вызвала у меня восторг.
- Думаю, что это Рауль, которому я не уделил достаточного внимания, -
сказал он как бы между прочим, но с некоторой доброжелательностью, что не
ускользнуло от моего внимания. - Я ведь, кажется, рассказывал тебе о нем.
- Рауль? Нет, о нем ты не говорил.
- Не говорил? О Рауле Приваче? Конечно, я...
- Ты никогда о нем не говорил. Кто он?
- Как же, там это был самый близкий мой друг. Я должен был сказать
тебе... Мы вместе ловили кротов и летучих мышей, взбирались на вершину.
Он, ну, он просто рабочий. Думаю, ты можешь его нанять. Он чувствует
деревья, умеет ухаживать за лошадьми. Ой, я знаю! - Дэни замолчал, как
будто у него внезапно родилась идея. - Он мог бы приехать сюда. Он мог бы
служить у тебя. Тебе нужен такой человек! Если бы Рауль был здесь, я бы
больше не ездил в замок...
- Глупость! - отрезал я. - Это нереально.
Резкость моих слов объяснялась вовсе не нелепостью предложения Дэни,
а тем, что я почувствовал его двуличность. Ведь никогда раньше он не
упоминал о Рауле и хорошо знал это.
Больше я ничего не желал слышать о Вэньоне, ничего!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22