На малейшее прикосновение из вне я реагировал мощнейшей эрекцией всех чувств, имевшихся в арсенале моей души, естественно, в уповании на встречное движение, но именно в этот момент реальность начинала ускользать от меня и странным образом оборачивалась несусветным бредом. И в конце концов я неизменно оказывался в исходной точке. Неужели мне не разорвать этот cirkulus vitiosus?!
«Оплачиваем проезд, кто вошел. На линии работает контроль!» – пригрозил простуженный женский голос из динамиков. Двери вагона распахнулась и в салон вошла женщина. Маленькая, кривоногая, плосколицая казашка с распущенными черными волосами. Некрасивая, но неизведанная женщина с пышным бюстом под облегающей маечкой. Недоступные мне груди, реагируя на безобразные кривлянья вагона, грациозно покачивались. В мерных движениях чувствовался солидный вес.
«Искушение,» – только и успел подумать я, как тут же ему и поддался.
Казашка посмотрела на меня сквозь узкие и раскосые амбразуры. Темен был ее взгляд и глубок, а на самом дне сверкали ядовитые шипы.
У меня заломило поясницу, кровь хлынула в пещерные тела.
Казашка подошла вплотную и потянулась к компостеру. Две бомбы в немыслимое количество мегатонн повисли над моей головой. Я втянул сладковато-резкий запах (букет парфюма и пота), подержал на уровне переносицы и проглотил. Лакомство скользнуло в низ живота и расцвело.
Эх, если бы я был животным, или хотя бы первобытным человеком! Я бы знал, что мне тогда делать. О я бы действовал, как подобает – без страха и упрека, страстно и с размахом!
Дабы сдержать позыв, пришлось закрыть глаза. Но в полной темноте внутреннего взора меня уже поджидала совершенно голая казашка. Очертя голову, я кинулся на свою жертву. Теплое и мягкое хлынуло в лицо. Я открыл рот и заглотил сколько смог. Одновременно, мои руки заскользили вниз по выпуклостям и впадинам и пальцы заплутали в зарослях, а средний окунулся в кратер, бурлящий горячей жижей. Самка встрепенулась и отдалась. Затем, бросок вперед, и я подмял ее покорное тело под себя, лишь оставив на плечах тугие, подбритые икры. Член мой горел и ныл от вздыби, я высвободил сей факел и ринулся в расщелину…
– Метро «Озерки», – прохрипело над головой, и я очнулся.
Рядом толпилось масса народу, источающие духоту и пыль. Сердце мое трепыхалось, как обезглавленная птица, между ног было сыро и неуютно. Я поднялся и стал пробиваться к выходу. В просвете голов мелькнули черные волосы казашки. Едва замешкавшись, я вышел из трамвая.
5
Свежий воздух отрезвил. За спиной громыхал трамвай, увлекая с собой мое искушение, но его верные псы тянулись носами, поскуливали, сучили ножками, готовые припуститься вдогонку. Рванув поводок на себя, я осадил ретивцев: человеку в джинсах Lee, рубашке Colin’s, кроссовках Reebok сначала нужно заиметь деньги, а уж потом спускать чувства с цепи. Таковы правила игры.
Теоретически деньги уже существовали, оставалось лишь фактически занять их у Николая, на встречу с которым, я и прибыл.
До назначенного времени оставалось пятнадцать минут, и я решил прогуляться, чтобы развеяться и оглядеться.
Место людное. Центром тусовки – станция метро «Озерки»; стеклянные двери непрерывно штамповали гибкие тела девушек в коротеньких шортах и темных очках.
Справа – армяне на мангалах жарили шашлыки. Жидкий дымок взвивался в голубизну неба и растворялся в нем.
Слева – арабы в белых халатах заворачивали шаверму.
Полуголые женские тела, терпкий аромат восточной кухни и жесткие ритмы негритянской музыки красноречиво говорили мне, что мир пропитан безумием. И я ощущал его в себе, я сочился им, как сочится жиром подоспевший шашлык, или готовый стручок шавермы.
«Лучше отойду на безопасное расстояние,» – решил я.
Поодаль, на пыльной площади бряцала вокально-инструментальная группа:
«Лица стерты, краски тусклы.
То ли лица, то ли куклы…»
Пел жирный парень в грязной майке, лениво теребя струны.
Я бесцельно прохаживался и вдруг боковым зрением приметил, что мной интересуются – рослая, стройная, распущенные волосы, в светлом платьице – двинулась на меня.
– Игорь? – тронула за руку, будто ковырнула сомнительную монетку, втоптанную в грязь.
Я посмотрел в улыбающееся лицо.
– Узнал? – выговорила требовательно и со смущением.
(наплыв)
Она полулежала на двуспальной кровати в халате из бордового шелка. Распущенные волосы скрывали половину лица.
Оставляя на полу джинсы, я подполз к ее лодыжкам. Затем, мурлыкая вздор, поднырнул под мышку, высвободил из под холодной, скользкой материи увесистую грудь и пощекотал кончиком носа черешню соска.
– Не надо… ты красивый мальчик и привык, что тебе никто не отказывает, – говорила она, дыша мне в макушку.
– Разве к этому можно привыкнуть?
Не насытившись одним плодом, я полез за соседним.
– Мне пора собираться, – простонала она и опрокинулась на спину. – Что ты делаешь?
Я распахнул халат, скатился по ложбинке меж грудей и провалился в пупок.
– У меня есть парень, который это делает…
– Как его имя?
– Кого?
– Который умеет вот так делать?
Мой юлящийся язык настиг ускользающую черную полоску трусиков и взъерошил примятые золотистые заросли.
– А…(шепотом)дурак.
Горячие и упругие ляжки стиснули мою голову в душистых объятиях. Я целиком окунулся в их аромат и осторожно отведал деликатеса.
Распалившись, она подтянула мои губы к своим и впилась в них, как оса:
– Может ты, наконец, расстанешься со своими трусами?! – прошептала не отрываясь.
Я расстался, и мы совокупились.
– Мне ни с кем не было так хорошо…
– Мне никогда не будет так хорошо…
– Только не кончай в меня…
– Мы кончим вместе…
– Да… но не в меня…
– А в кого?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74