За три года учебы у меня накопилась целая стопка нотных тетрадей в розовой обложке достоинством 12 копеек.
Как давно это было. Почти 15 лет назад. И нет уж отдела № 3, нет велосипедов «Урал» и «Кама», и резиновой лодки «Уфимка» тоже нет, а в будке за кассовым аппаратом восседает седая и полуглухая Маринина свекровь. Вертолетчик увез девочку в пестреньком платьице куда-то на Запад. И за три копейки теперь даже спичек не купить.
Я развернулся на 180 градусов и пошел в направлении Музвзвода – так студентами мы величали училище. Справа – кирпичный Универмаг, слева – бревенчатая Кулинария, между ними – я. Проживая последние 15 лет на просторах крупного мегаполиса, каждый день вращаясь в огромном людском клубке, ежесекундно испытывая на себе давление всевозрастающего ритма жизни, я чувствовал себя в этом пустынном городишке немножко Гулливером. Редко появляющиеся из своих щелей лилипуты непременно разглядывали меня. Кто враждебно, кто удивленно, кто и посмеиваясь. А я все шлялся и шлялся от Музвзвода до Хозтоваров. От Хозтоваров до РДК. Гулливеру требовались приключения.
Музвзводо-РДКашная магистраль не оправдала моих надежд. Приостановившись на перекрестке, я еще раз сиротливо глянул на зелено-желтые «Хозтовары» и повернул к Железнодорожному вокзалу. И вдруг пустынный вид пыльной аллеи оживился одинокой фигурой – легкий сарафан на пышном организме. Мы стали сближаться. По мере приближения на фигуре прорисовывались детали. И они нравились Гулливеру. Столкнулись мы напротив старенького, тысячу раз перекрашенного автобуса, оборудованного под тир. «Вот это мишень!» – подумал я и взял ее на мушку.
Кругленькие глазки уставились на Гулливера и раздались в размерах, пухлый ротик с ласковым пушком на верхней губе раскрылся – она смотрела на меня взахлеб, как на нечто из ряда вон. Это придавало максимум уверенности. Нужно ценить первое впечатление. Тем более такое впечатляющее.
– Извините, вы местный житель? – обратился я пониженным тоном, стараясь снабдить фразу мыслимыми и немыслимыми подтекстами и подступая излишне близко.
Под сарафанчиком просматривались только трусики. Из одежды, я имею в виду, а остального там было всего в избытке – парное, крепкое, взращенное на натуральных продуктах с личного приусадебного хозяйства тело. Не успела она и ответить, как я придвинулся еще ближе и спросил еще многозначительнее:
– Не покажете мне дом-музей господина Ельцина? Судя по его физиономии, он из этих мест.
Она рассмеялась, краснея и смущаясь, и продолжая дивиться на меня.
Я взял ее под руку и, касаясь бедра, склонился к лиловому ушку:
– Посмотрите вокруг, в этом городе кроме нас никого нет.
И мы вместе подивились на то, как неожиданный порыв ветра закрутил на пустынном перекрестке столб пыли высотой в двухэтажный каменный квадрат с потертой вывеской.
– А вы… а ты, – поправилась она и, решительно выдохнув, продолжила: – как здесь оказался?
– Волей судьбы. Решил вернуться к истокам и заплутал. Думал уж каюк, но теперь вот вижу, что пришла пора влюбиться… – не больно-то я заботился об изяществе своего трепа. Нужно было решить, куда ее пригласить. В ресторан «Дема» с замашками столовой? Или в кафе «Батыр», что совсем неприлично? А дальше? И тут я вспомнил, что проходя сегодня мимо Городского пляжа, приметил там нововведение – лодочную станцию. А еще я вспомнил тихую заводь в дремучих притоках Демы – любимое место моей музыкальной юности. От этих воспоминаний и от близости парных деликатесов меня разобрало. Я тут же приобнял жертву за талию и, ощутив под сарафанчиком пожар, проворковал:
– Послушай, давай сейчас не будем кривляться, а пойдем, не оглядываясь, прямо и только прямо, – кивком я указал в сторону Городского пляжа. – Сядем в лодку и уплывем туда, куда весла погребут.
Я навис над ней, как демон. И в ее круглых глазах вдруг поднялось неизъяснимое волнение. Мне показалось, что она решала, может быть не стоит ей ходить прямо и только прямо, а отдаться мне тут же, просто задрав сарафан. Я аж смутился, но на всякий случай крепче прижался к ее бедру, давая ощутить мою вызревшую эрекцию.
– У меня электричка в пять, – сказала она, не отрывая своего сумасшедшего взгляда. По интонации сказанного я понял, что это не отговорка, а знак нетерпения. Мол, чего мы стоим? У нас совсем мало времени.
Успех был сокрушительный.
«Уж не маньячку ли я подцепил», – вертелось у меня в башке, пока я пялился на циферблат часов.
«Да уж, лучше быть заебанным насмерть нимфоманкой в молодости, чем задроченным невыплатами пенсий в старости!» – вот таким постулатом подкормил я свою волю и выкрикнул:
– Без пятнадцати пять мы будем стоять в кассах ЖД-вокзала!
Клянусь, она первая сделала шаг в направлении Городского пляжа.
Мы шли молча и скоро. Она несла на лице застывшую, неживую улыбочку. Определенно, у нее была неординарная психика. И это возбуждало.
День был будничный и пляж пустовал, не считая оголтелой стайки гибких и дрожащих от холода мальчишек.
– Мне нужна лодка на два часа и бутылочка вина, – сообщил я грудастой предпринимательнице, что восседала в будке у входа на пляж.
На ее нижней губе лоснилась гроздь подсолнечной шелухи.
– Какую лодку и какое вино? – измученным голосом отреагировала хозяйка, смахнула гроздь и тяжело поднялась.
– Лодку без пробоин, а вино крепленое, – отпарировал я и выудил из заднего кармана своих цветастых шорт отцовское портмоне (личного я не держал, не имел привычки).
– У тебя есть какие-нибудь пожелания? – обратился я к своей спутнице и только тогда понял, что даже не знаю ее имени.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74