На незнакомце был атласный халат цвета пурпура, туфли снежно-белого шелка, короче, такого нечасто встретишь в пути. Застигнутый непогодой, незнакомец попытался укрыться под крышей обители. Признав в госте человека незаурядных талантов и редких достоинств, Юэшэн поклонился ему. Когда взаимные приветствия закончились, гость велел служке принести вина. Спросил студента:
– Откуда вы? И кто родом?
– Ваш младший брат уроженец Гуанлина – мест бесплодных. Фамилия моя Фын, имя Юэшэн, второе имя Силан.
Хотел бы услышать имя уважаемого высокого гостя, а также прозвание и из каких мест родом.
– Я сюцай. Фамилия Чжан, живу в поселке Древняя Обитель. Много лет постигал учение о Темно-таинственном. Прозвище ношу Вань Нацзы, иначе сказать «монах по прозванию Десять тысяч заплат».
Юэшэн пригласил гостя во внутренние комнаты продолжить беседу, ибо дождь продолжал лить непрестанно, давая себе лишь незначительные передышки. После взаимных любезностей у дверей оба, наконец, вошли в комнату. Расселись. Настоятель храма по имени Чао Фань пришел засвидетельствовать почтение гостям.
– Господин Фын! – обратился он к Юэшэну. – Перед вами князь Чжан, владеющий знаниями о Темно-таинственном. Ранее вы обмолвились, что вам не всегда удается дать полное ублаготворение женщине. Полагаю, что сие зависит от искусства владения плотью. Просите князя поделиться с вами знаниями. Однако не забывайте об умеренности, ибо сказано: «Не усердствуй на стезе порока – прервется нить судьбы».
Студент был заинтригован. Попросил отца-настоятеля принести еще вина, дабы ответно возблагодарить гостя за щедрость. Гости и настоятель вновь расселись на циновке, и потекла меж ними беседа – говорили в основном о том, на что все лакомые, и, конечно, о квартале Пинкан.
– Наставник! – обратился студент к Вань Нацзы. – Можете ли вы разъяснить тайну искусства брачных покоев и передать ее другому?
– Это искусство, – ответил тот, – не бог весть какая вещь, всякий начинающий знает. Об этом и говорить не стоит. Еще в молодые годы я пошел по стезе наслаждений, как говорится, «стал бродить под луной среди цветов и ив». Умея владеть плотью, вполне мог ублаготворить любую из этих напомаженных блудниц. Однажды случилось мне встретить дивного человека, от которого я перенял знания, как владеть «черепашьей головкой» и одаривать любовью с десяток красоток и притом не ведать, что такое усталость. Умел доставлять женщине редкое и нескончаемое удовольствие, а какую сладость при этом испытываешь сам, описать невозможно. Искусство телесного общения до крайности тайное и прежде никому не передавалось. Скажу главное: прежде чем приблизиться к женщине, не менее четверти часа надлежит упражняться в дыхании, отчего янское орудие возрастет до семи-восьми цуней. И тогда, входя внутрь лона, оное походит на удава, заглатывающего доверчивую жертву, или на дикого селезня, склевывающего на лугу травку.
Студент возликовал. Запинаясь, спросил, сколько надобно времени, чтобы постичь сказанные тайны, и может ли наставник сей же миг посвятить его.
– Овладеть наукой нетрудно. Особенно если к оному занятию есть природные качества и предрасположение. Так же просто, как раздуть светильник.
– Ваш слуга полон решимости тотчас начать учение! – воскликнул студент. – Но не знаю, согласится ли наставник передать ему таинство брачных покоев?
– Почему не сказать, – ответил Вань Нацзы. – Завтра и начнем.
Юэшэн и Вань Нацзы просидели до вечера, цедя вино. Попрощались, только когда стемнело. Всю ночь Юэшэна не оставляла мысль о тайном знании, коим владел его знакомец. «Незачем мне ехать в Цзиньлин, – решил он, – постигну тайное искусство, а потом утоплю душу в любовных утехах». На следующий день Юэшэн посетил Чао Фаня:
– Хотел бы просить настоятеля отправиться со мной к князю Чжану.
Чао Фань поинтересовался, что за причина к тому идти, и, узнав в чем дело, не откладывая, вместе со студентом покинул обитель. В скором времени путники достигли усадьбы, где жил Вань Нацзы. Они увидели небольшой ивовый садик, внутри которого был высажен еще и бамбук. Вошли. Увидели, что Вань Нацзы спит, хотя солнце было уже высоко, как говорится, поднялось на пять чжанов. Гости походили по его скромному дому, единственным украшением которого был столик с кистями и тушечницей, да еще куча книг и свитков у стены. Гости вошли в столовую. Тут появился сам хозяин. Поклонились. Вань Нацзы предложил гостям присесть.
– Вчера внимал наставлениям учителя, ныне с наставником решили посетить его, – сказал Юэшэн.
Чао Фань также обронил слово:
– Господин Фын попросил меня прийти к вам. Мы, малые людишки, плотью слабые и никудышные, способностей самых ничтожных. Просили бы наставника одарить нас наставлением на заброшенном дворе моего храма. Будем ждать вас во второй половине дня.
– Искусство мое малое, умения незначительные. К чему мне затруднять себя?
Тут Чао Фань вытащил две сотни монет. Вань Нацзы, увидев, что подношение скудное, сказал им:
– Без золота я учения не передаю. Но похоже, меж мною и студентом Фыном старая связь судьбы, потому сделаем, как он скажет.
– В суме вашего гостя-студента пусто, – ответил тот. – Если бы разговор происходил в Гуанлине, тогда иное дело, а здесь я беден и нищ, потому и молю господина наставника о милости.
Вань Нацзы принял от них то, что те ему поднесли. Выпили еще по две чашки чаю. Потом гости распрощались и вернулись к себе в монастырь. Расстелили циновки и стали ждать наставника. Наконец в полдень Вань Нацзы пришел. Юэшэн поднялся навстречу и торопливо сказал ему:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60