В дверях появился воин. Голый по пояс, он, казалось, не замечал потоков воды, струящихся по телу. Подойдя к коню, он ласково потрепал его по шее и внимательно осмотрел подковы. Убедившись, что всё в порядке, он обнял коня за шею и, прижавшись лицом к шелковистой шкуре, тихо заговорил. Лин насторожила уши.
– Потерпи, дружище. Скоро мы уедем из этого города. Вот только разберёмся с этим проклятым колдуном и уедем. Наймёмся охранять караваны и будем бродить по свету. Спрашиваешь, почему караваны? Спокойная жизнь. Не надо никого убивать на потеху толпе. Только в честном бою. Напали – защищайся. Делай свою работу, и всё. Но сначала колдун. Это, у нас с тобой самое главное. Маленькая мерзавка заставила меня вспомнить прошлое. Она решила, что я убил Данату просто так. А ведь это была её просьба. Просьба друга. Она не хотела жить рабыней, но и умирать от меча какого-нибудь слабака тоже. Мы были друзьями. Но ей этого не объяснишь. Она всё сказала, вспомнив про ошейник. Но этого больше не будет. Никогда! – Круто развернувшись, воин вышел из конюшни.
Выбравшись из своего угла, Лин растерянно замерла, стоя посреди конюшни. Получалось, что она осудила, ничего не зная. А ведь не раз Верховная учила её выяснить всё до конца и только потом обвинять. Потоптавшись у входа в конюшню, она двинулась обратно. Молча, пройдя через зал, она поднялась к знакомой двери. Постояв и окончательно замёрзнув, она нерешительно постучала.
– Войди, – услышала она знакомый голос и шагнула в комнату.
Гигант сидел на топчане, привалившись спиной к стене. Тарелки были убраны. На столе стоял кувшин, а в руке он сжимал оловянный кубок.
– Пришла ещё что-нибудь добавить? – негромко спросил он.
– Нет. Я не хотела ссориться. Просто сорвалось. Извини. А кроме того, я не знаю, за кого просить Великую Мать, – тихо ответила Лин.
– О чём просить?
– Помочь в делах. Ты помог одной из её дочерей, пусть она поможет тебе.
– Входи. Возьми одеяло и скинь этот мешок. Простынешь.
– Ты готов простить меня? – удивлённо спросила девушка.
– Нет смысла злиться на человека, который не знает, о чём судит.
– Ты прав, я не была рабыней, не знаю, что такое гладиаторские казармы, но я могу понять, если ты расскажешь.
– Зачем тебе это? – чуть пожал воин могучими плечами.
– Чтобы знать.
– Спроси своих рабов, там, в своём королевстве.
– Не хочешь говорить?
– Это моя боль. Тебе она не нужна.
– Ладно, тогда хоть имя своё назови.
– Паланг.
– А что оно значит?
– Тигр.
– Откуда ты?
– Моё племя жило на юго-востоке, у моря. Сильные воины, ласковые жёны, мудрые старики. Мы пасли скот, растили коней, ловили рыбу и добывали жемчуг, но однажды пришли воины из далёкой страны и убили всех. Среди них был колдун. Он наслал сон на племя, и на рассвете они напали. Убили всех. Детей забрали в рабство. Мне тогда было десять лет. Больше нашего племени не существует. Я последний, кто смог выжить в этом аду. Нас потому и забрали, что в племени всегда были сильные воины. Много лет нас готовили, обучая биться любым оружием. Делая из детей убийц. Наш удел был только один – сражаться.
– Откуда ты знаешь, что больше никого нет? – спросила Лин, поражённая его рассказом.
– Все мальчишки, кто попал в гладиаторские казармы вместе со мной, погибли. Я был там. А на месте, где когда-то жил наш род, ничего не осталось. Только могилы. И всё.
– Как же ты вырвался?
– Случилось землетрясение, всё начало рушиться. Я нашёл оружие и бежал.
– Сколько лет ты был там?
– Пятнадцать.
– Сколько же тебе сейчас?
– Тридцать два.
– И что ты делал все эти годы на воле?
– Убивал. Я нашёл людей, которые вырезали моё племя, и убил всех.
– Кто они?
– Северные варвары, промышляющие набегами и разбоем.
– И ты убил всех?
– Да.
– И женщин?
– Всех. Остался только самый главный. Колдун. Я искал его по всему свету. Наконец узнал, что он живёт в этом городе.
– А что потом?
– Не знаю. Долгих пятнадцать лет я жил только одним. Мечтой о мести. Кровь моего племени, требует своего долга. Я последний воин и должен свершить это.
– А если ты погибнешь?
– Этого не случится. Духи предков берегут меня. Я погибну только убив колдуна. Не пытайся что-то осмыслить или оспорить. Просто прими, как страшную сказку. Тебе этого не понять. Тебя не пытали калёным железом, не спускали шкуру плетью, не заставляли убивать друзей на арене. Ты не поймёшь, – тихо ответил Паланг.
– Следы на спине… – растерянно спросила Лин.
– Да. Это плеть и железо. Я много раз пытался бежать. Меня держали, как зверя, в клетке. Все остальные могли ходить, гулять. Меня же не выпускали. Только тренировочный двор и арена. Даже женщин приводили в клетку.
– Но почему?
– Я был сильнейшим. На моих боях хозяин сделал себе огромное состояние. Дошло до того, что против меня не могли найти противников. Стали выпускать по нескольку бойцов за раз. Но я выжил. А потом стал ангелом смерти. Первым был хозяин. Пешком, с одним мечём, я вернулся на родину. Кровь рода вела меня. Там, на могилах моей семьи, я поклялся отомстить. В моей груди нет сердца. Только камень боли. – Паланг отвернулся, глядя в окно.
Лин, за время разговора успевшая скинуть мокрое платье и завернуться в одеяло, неожиданно шагнула к нему. Она сама не понимала, что руководило ею, но в груди вдруг шевельнулась острая жалость к этому могучему человеку, не видевшему в своей жизни ничего кроме боли и крови.
Забравшись на топчан, она встала на колени, оказавшись вровень с ним.
– Как же тебе тяжело!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15