Колдун объявил, что нашел средство от Злой Смерти, испытал его на заболевшей дочери и уже вылечил ее. В доказательство девушка сбросила накидку, закрывавшую ее до щиколоток, и обнажила руки со следами подсохших язв. Волшебным лекарством оказался редкий минерал, драгоценный злат-камень. Старшины немедленно раскрыли перед Светлым Магом городские сокровищницы. Маг предупредил, что самоцвет может вылечить от силы десять – пятнадцать больных, после чего теряет свой блеск и мутнеет. Сильнее всего действуют необработанные камни, поэтому нужно искать новые залежи.
По стране помчались быстроногие гонцы, объявляя радостную весть. Все, кто еще держался на ногах, запрягали быков и ехали к целителю, подбирая по дороге тех, кто уже не мог передвигаться сам. В Большой город хлынули больные. Многие умирали в пути, но тот, кто дошел, был спасен.
Ни один человек не знал, как исцеляют Светлый Маг и Поющий Цветок, потому что больных первым делом погружали в сон. На лечение требовалось всего несколько минут, затем через день таинственная процедура повторялась, и кровоточащие раны затягивались молодой здоровой кожей.
Отец и дочь изнемогали от усталости, обходя переполненные улицы и площади. Через несколько дней прибыли знахари из соседних стран, чтобы обучиться приемам врачевания. Светлый Маг поделился секретом, взяв с них клятву ни при каких обстоятельствах не посвящать в тайну злат-камня Мрачного ярла и его клевретов.
В эти дни дочь Мага стала всеобщей любимицей, ибо борьбе со Злой Смертью она отдавала все силы. Если ее не держали ноги, она добиралась до больной ползком; судороги и боль отступали, едва девушка прикасалась натруженной ладонью к щеке какой-нибудь несчастной.
И настал день, когда в Большом городе вновь зазвучали песни, зашумела ярмарка, заулыбались люди. С эпидемией было покончено. Теперь Светлый Маг мог отправляться в горы, чтобы пополнить опустевшие сокровищницы эльмитов. На случай новой вспышки болезни в городе осталась Поющий Цветок.
Дни летели за днями, а от доброго знахаря не было никаких вестей. Прошел сезон холодных дождей, наступили теплые дни цветения. И однажды утром перед женским Домом Собраний (ибо цветение – время, когда страной управляют женщины) появилась удивительная птица, прилетевшая с далеких гор. Опустившись на ветку, она стала похожа на огромное розовое яйцо, поросшее пухом. Плоский широкий хвост ее кудрявился алыми перьями, а шею птицы обматывал длинный древесный лист, испещренный тайнописью.
Совет женщин призвал на площадь дочь Мага, которая одна могла прочитать письмо отца.
«Обращаюсь к правящему Совету, – разбирала знаки Поющий Цветок. – С помощью вождя морбуэлей найдено то, в чем нуждается народ эльмитов. Дочь моя вольна покинуть Большой город и вернуться в родной дом. Когда созреют ягоды лахуа, присылайте горных дел мастеров и возчиков с быками. Дочь моя покажет дорогу. Счастлив народ эльмитов!»
Послушная приказу отца, Поющий Цветок исчезла из города на следующий же день, отказавшись от провожатых. Эльмиты, вспомнив, что до начала правления мужчин и турниров осталось всего четыре руки дней, рьяно принялись готовиться к торжеству. Ликованию не было пределов: победа над Злой Смертью и чарами Мрачного ярла, находка запасов лекарства, дарующего безопасность, приход долгожданного лета – и любимые всеми состязания!
Итак, наступил первый день лета.

Глава вторая
Размышления

– А что же мне делать? – спросила Алиса.
– Все что хочешь! – ответил Швейцар-Головастик и начал что-то насвистывать.
Льюис Кэрролл
Роман чесал в затылке уже третий раз, надеясь активизировать умственную деятельность. Обстоятельства складывались точнехонько по рецептам классических рассказов. В наличии имелась вся стандартная атрибутика: космический корабль с поврежденным двигателем, разбитые передатчик и аппарат дальней связи, которые, если верить рекламным проспектам, должны действовать даже в том случае, если их утопить в лаве; да вдобавок, как водится, подвернулась подходящая планета, населенная разумными существами гуманоидного типа. Когда-то в максималистской своей юности, обнаружив подобный набор, Роман пренебрежительно фыркал и откладывал книгу для младшего брата. Но теперь, похоже, повесть придется дочитать до конца...
Роман потянулся было к затылку в четвертый раз, но передумал: так и облысеть недолго.
– А не испить ли мне родниковой водицы? – сказал он, спрыгивая с порога входного тамбура. И сам себе назидательно посоветовал: – Не пей, братец Иванушка, козленочком станешь...
Ручей был точь-в-точь таким же, как на Земле, – прозрачный, студеный, с мелким песком на дне и лениво шевелящимися водорослями. Песок, впрочем, оказался темно-коричневым. Роман черпал воду ладонями и пил до тех пор, пока у него не заныли зубы мудрости. Тогда он вернулся к кораблю, неодобрительно покосился на потерявший подобие всякой определенной формы кормовой отсек, вздохнул и повалился в мягкие лопухи.
– Роби-роби-робин-зон!.. – фальшиво пропел он, устраивая ноющие от перегрузок косточки поудобнее. – А что? Похоже. Весьма и весьма. Во-первых, помощь мы вызвать не можем? Не можем. Во-вторых, искать нас будут где? Правильно, где угодно, только не здесь. В-третьих, контакт третьего рода может закончиться чем? Ужином, и, боюсь, на ужин подадут исключительно меня. Нет, это не Рио-де-Жанейро...
Впрочем, насчет ужина он явно перегнул. Роман испустил очередной глубокий вздох и уставился в зенит.
Приближался вечер. Небо темнело, приобретая все более глубокий лиловый оттенок.
1 2 3 4 5 6 7