– Заменит ли он портсигар Хью?
Я видел, что ему хочется, чтобы я восхитился его деликатностью, поэтому, покачав головой, ответил:
– Слишком дорого по нынешним временам, учитывая налог с продаж.
– Деньги тут не причем, – ледяным голосом отчеканил он напоследок, уже решив перейти в другое купе. – Я определенно подарю ей портсигар на Рождество, но дело-то не в этом.
– Я понимаю, о чем вы, – поспешно заверил его я. – Разумеется, вы абсолютно правы. Абсолютно.
Мои слова его успокоили, и он вновь почувствовал, что может мне доверять. Приятно, конечно, восхищаться самим собой, но ему очень хотелось, чтобы им восхищались и другие.
– И в то же время я понимал, что надо что-то предпринимать, – продолжил он. – Причем немедленно. Бедняжка так плакала. Естественная реакция. И я купил ей новую сумочку. Кажется, оставленная в поезде была у нее единственной. Другую ей даже пришлось одалживать у матери. К тому же она лишилась двадцати фунтов, а до конца следующего квартала еще далеко. И я посчитал себя обязанным хоть как-то скрасить ее горе.
– Вы исключительно щедры, – с пониманием ответил я. – И наверняка купили ей то, о чем она мечтала. Вы-то разбираетесь в дамских сумочках. Я про цвет, форму и все такое. К сожалению, я в этом профан.
– Это точно. О цвете я, конечно, спросил. Естественно, она хотела сумочку того же цвета, – он хохотнул, весьма довольный собой. – Но сделал это очень тактично, и она не могла подумать о том, что я навожу справки.
– Убежден, что не могла. Для нее это будет потрясающий сюрприз. Какого цвета у нее была сумочка? Мне помнится, черная, но, к своему стыду, я не обращаю внимания на такие вот мелочи.
Мэддокс покачал головой, снисходительно улыбаясь.
– Нет, нет, не черная. Я в этом уверен. Зеленая. Как только она сказала мне, я сам все вспомнил. Она всегда ходила с зеленой сумочкой…
Пару дней спустя, так уж сложилось, я сидел в курительной комнате моего клуба, когда туда вошел молодой Харгривс. С застенчивой улыбкой и извинениями он перегнулся через меня, чтобы дернуть за шнур звонка.
– Я только что звонил, – сказал я. – Лучше выпейте со мной.
– С удовольствием, – он улыбнулся, но тут же добавил. – Послушайте, вы очень любезны, я выпью хереса, но позвольте заказать мне, – тут появилась официантка. – Что вы будете пить?
Я остановил его взмахом руки и твердо заявил девушке:
– Два больших бокала хереса и запишите их на мой счет, – когда она вышла, повернулся к Харгривсу. – Я первым пригласил вас, так что деваться вам некуда.
– О, премного благодарен.
Харгривс очень молод, во всяком случае, по моим меркам. Его только что приняли в клуб, а я на десять лет старше и в членах клуба хожу уже двенадцать лет. Поэтому в разговорах с ним чувствую себя бывалым ветераном. Как и многие молодые люди наших дней, он попал в армию прямо со школьной скамьи. После демобилизации поступил в Кэмбридж, чтобы за двенадцать суматошных месяцев освоить программу трех лет, отведенных на получение диплома. Затем ему предоставили возможность самостоятельно зарабатывать на жизнь. Харгривсу повезло больше других, он начал работать в семейной фирме, его ждало немалое наследство (я узнал об этом у секретаря клуба) поэтому жалеть его нет нужды. Но, как и у большинства нынешней молодежи, в нем причудливо сочетались немалый жизненный опыт и простодушие. Он повидал полмира, сталкивался с уроженцами разных стран, попадал в передряги, о которых мы в его возрасте даже не подозревали. И тем не менее, в повседневной жизни он оставался наивным школьником.
Мы потягивали херес и обсуждали погоду. Разговор катился к естественному завершению. Он вытащил портсигар и предложил мне сигарету. Я обратил его внимание на мою трубку.
– О, извините, – он закурил. Сигарета определенно придала ему уверенности и он продолжил. – Видите ли, я хочу спросить вас кое о чем.
– Я к вашим услугам.
– Я еще плохо ориентируюсь в Лондоне, то есть не знаю, что тут самое лучшее. Где, например, продаются лучшие сумки?
– Какие сумки? Несессеры?
– Нет, нет, сумочки, знаете ли, которые носят женщины.
– А, вот вы о чем. Американцы называют их кошельками Американцы и дамскую, то есть маленькую, сумочку и кошелек обозначают одним словом, purse. Для англичан дамская сумочка – handbag, тогда как кошелек – purse.

.
– Ну не странно ли… – его синие глаза широко раскрылись. – Впрочем, – великодушно добавил он, – если подтяжки становятся у них помочами, то чему уж тут удивляться. Да, такие вот сумочки.
Я дал ему адрес магазина, в котором покупал сумочку для Марции, и еще двух, где они тоже могли продаваться.
– Вот и отлично, – он старательно записал адреса. – Большое вам спасибо.
– Они очень дорогие, знаете ли, в таких магазинах. Я полагал, что вы хотите купить действительно хорошую сумочку.
– Да, конечно, – он кивнул, а помолчав, добавил. – Э… сколько они могут стоить?
– От десяти до пятнадцати фунтов.
– О! – он изумился, даже отшатнулся от меня. Розовое лицо порозовело еще больше.
– Разумеется, вы можете купить и подешевле, – я поспешил успокоить его. – В каким-нибудь из больших универмагов. Сумочки там, правда, похуже.
– Нет, мне нужна самая лучшая… – он не к месту хохотнул. – Пятнадцать фунтов для меня не проблема, но согласится ли девушка… Я хочу сказать, мы только что познакомились, у нее не день рождения или что-то такое, поэтому, что она подумает, если… это же настоящий подарок, не букет цветов, коробка конфет или приглашение на ленч. Как вы считаете?
– Она наверняка обрадуется, – уверенно ответил я. – Я бы о таких пустяках не волновался.
– Ну, хорошо. Тогда все в порядке.
1 2 3 4 5