Интересно, как я буду выглядеть за проволочной сеткой? – Он откусил еще кусок и продолжал:– Интересно, что я сделаю, если увижу хорька. Надеюсь, у вас нет ручного хорька, принцесса?– Простите, принц, не расслышала. Я думала о другом. Что вы сказали?– Ничего, ничего. Просто разные мысли…Удо протянул руку к тарелке и обнаружил, что она пуста. Он сел поудобнее и, казалось, слегка задремал, как вдруг его внимание привлек узел на хвосте. Он принялся его лениво развязывать, сонно бормоча:– Хорошо бы, я мог жалить хвостом… но, кажется мой не из таких. Вот было бы на хвосте жало…Он начал тщательно ощупывать кончик хвоста.– Интересно, есть ли у меня вообще жало? – он закрыл глаза. – Я бы с удовольствием ужалил графиню… Прямо в шею, всю шею бы изжалил, всю.. – И принц Удо погрузился в сон.Недостойное поведение! Роджер Кривоног пытается оправдать принца, ссылаясь на палящий зной и действие одного-двух сэндвичей с кресс-салатом на пустой… на человека, который несколько дней ничего не ел. Как подействовали на Удо сэндвичи с кресс-салатом, мы и сами только что видели. Но Роджер забывает упомянуть о том, что сэндвичей-то было двадцать один или двадцать два. Что там ни говори, не стоит отрицать – поведение принца оставляло желать лучшего.Если бы я там оказался, то немедленно написал бы его отцу.Гиацинта взирала на эту картину с довольно противоречивыми чувствами. Конечно, ей было его очень жалко.«Бедняга, – думала она, – туго ему пришлось». Но согласитесь, сочувствие постепенно становится все менее искренним, когда слишком долго смотришь на помесь льва, кролика и тонкорунного барашка, особенно если часть, принадлежащая кролику, тихонько похрапывает, приоткрыв рот.И потом, что ей с ним делать? Получается, что теперь у нее на руках двое – графиня и он. Бельвейн только выиграла от присутствия принца: она вполне может использовать его в своих целях: Ваше высочество будет делать то-то и то-то, или его высочество навсегда останется кроликом. И куда денешься?Ладно, об этом она подумает завтра. Сейчас и так достаточно сложностей, и первая из них – это то, как с ним вообще обращаться. Годится ли ему теперь Голубая комната? Гиацинта вдруг осознала, что хозяйке, принимающей у себя такую коллекцию животных, как принц Удо, придется проявить чудеса тактичности. Может, он сам скажет, что ему нужно, когда проснется. Пусть пока поспит.Она еще раз взглянула на принца, невольно улыбнулась и быстро спустилась по лестнице во дворец. Глава 13«Цвета» рифмуется с «рассвета» Удо проснулся в довольно бодром настроении и решил немедленно начать проводить твердую политику в отношении графини. Найти Бельвейн оказалось несложно: дворец был битком набит прислугой, занятой неотложными делами, позволяющими хоть мельком взглянуть на гостя, после чего все разбегались по углам, прикрывая ладонью рот и с трясущимися плечами. Одна из служанок, лучше владевшая собой, чем остальные, проводила рассерженного принца в сад графини.Графиня Бельвейн гуляла по мощеным дорожкам между клумбами лаванды. Заметив Удо, она остановилась, опершись локтями на солнечные часы и насмешливо его разглядывая. На часах было выгравировано: «Если тучи застят небосвод, ни одна минута не пройдет» – изречение, придуманное графиней однажды в дождливый полдень.– А-а, вот мы где! – начал Удо довольно противным тоном.– Да, вот мы где, – очень приветливо отозвалась графиня. – И нас здесь довольно много, не так ли?И вдруг начала хохотать как безумная.– Ой, я сейчас умру! О, принц Удо, я от вас в восторге! Можете считать меня вашей жертвой…Легко сердиться на человека, который над вами смеется, но трудно произвести на него впечатление, к которому стремишься, особенно когда… но нет нужды снова описывать обличие Удо.– Не вижу тут ничего смешного, – проговорил он угрюмо. – Для интеллигентного человека внешность – не главное.– Но она может быть очень смешной, разве нет? Я хотела, чтобы с вами случилось что-нибудь позабавнее, но никак не думала…– Ага! – торжествующе сказал Удо. – Вот оно!Он произнес это тоном опытного следователя, который наконец добился признания увиливающего обвиняемого. Такой тон может показаться уместным лишь в устах человека, обладающего внушительным обликом служителя закона. Может быть, поэтому Бельвейн снова рассмеялась.– Вы практически признались в том, что сделали это, – с важностью изрек У до.– Что «это»? – невинно поинтересовалась графиня.– Превратили меня в… ээ…– Кролика?Подобное мнение о его внешности уже в который раз произвело на Удо самое неприятное впечатление, и он запальчиво спросил:– Почему вы думаете, что я кролик?– Кто бы вы ни были, но вы никогда не осмелитесь показаться у себя в стране в таком виде.– Берегитесь, женщина! Это уже слишком. Не будите во мне льва!– Где? – воскликнула графиня с детским любопытством.Жестом, исполненным достоинства и свидетельствующим о безупречности манер, принц указал на хвост.– Это, – заметила Бельвейн, пренебрежительно усмехнувшись, – не та часть льва, которая могла бы меня напугать.Удо был сражен наповал, но через некоторое время опомнился и взял себя в руки.– Даже если предположить – так просто, к примеру, – что я кролик, я все же кое на что способен. Возьму и съем ваши гвоздики!Бельвейн обожала свой сад, но ее поддерживала мысль о том, что сейчас еще только июль, о чем она и сообщила Удо.– Не обязательно гвоздики, – предупредил Удо.– Не хотелось бы спорить с тем, кто (простите меня) обладает внутренним знанием предмета, но, мне кажется, сейчас в моем саду нет ничего, что могло бы порадовать кролика.– Пусть не радует, – героически ответствовал Удо.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47