Батур не сразу поняла, что это такое. Пронзила мысль: Анна! Леа бросилась обратно.
Она вбежала в коридор, и ее чуть не сбила с ног рвущаяся навстречу толпа. Переборки трещали. Стоял непрерывный грохот. С огромным трудом Батур пробилась к салону, но войти в него оказалось невозможно. Это было ни к чему, потому что в нем бурлило обезумевшее людское стадо. Батур прижалась к переборке и закрыла глаза.
Кто-то схватил ее за руку. Она увидела, подняв веки, одного из офицеров Льюиса.
- Скорей, - прохрипел тот, увлекая ее за собой, - скорее!
- Нет, -Леа покачала головой. -Там Малик!
- К черту Малик! - заревел офицер. - К черту всех баб! Нам остались минуты. Ну?!
С невероятным трудом они вырвались на палубу. У шлюпбалок стоял второй офицер, лицо его было искажено. Он наконец увидел их.
- Слава Богу! - сказал он. - Таранная переборка держит. Может, еще обойдется.
- Нет, - первый выругался, - мы ударили его в торпедный погреб. "Бардик" горит. Остались считанные минуты! - снова выкрикнул он, бешено выкручивая тугие винтовые стопоры. - Помоги!
Вдвоем они освободили висевшую на кильблоках шлюпку. Ее вывалили за борт, шлюпка повисла, раскачиваясь.
Леа была точно во сне. Офицеры в шлюпке отчаянно гребли, надеясь обогнать смерть. Они прекрасно работали, но все же недостаточно быстро. Когда "Бардик" выплюнул из себя грязно-оранжевый столб огня, поднявшаяся волна настигла шлюпку. Она не перевернула ее, но наполнила водой до краев. Ручной насос не работал, черпака не нашли. Более пяти часов Леа и ее спутники провели по пояс в воде. Их сняли, когда рассвело.
Оно было огромным и мрачным, с грязными облупившимися стенами, навечно пропахшими бобами и чесноком.
Помещение для приема пищи.
Ван Ридан сидел за столом в углу, угрюмо ковыряясь в тарелке. Ему не хотелось есть. Поодаль равномерно жевали свои вечерние бифштексы пятеро ребят из команды Серверы. Они держались особняком, равнодушные и уверенные в себе. Профессионалы. Среди них не было никого моложе тридцати. Ван слышал приглушенные обрывки фраз, звяканье посуды. Кто-то громко рыгнул -, отодвигаясь от стола.
Столовая была почти пуста. Влажно и душно. Ридан мрачно подумал, что ночь, вернее всего, будет опять бессонной. Шла вторая неделя, и сигнизаторы со своей злобной ожесточенностью ему порядком надоели. Немыслимая жара усугубляла настроение. Он вспоминал знакомых девушек, особенно Нэнси, и та теперь не казалась ему такой уж глупой и вздорной. Полмесяца монашеской жизни! Он не привык к таким перерывам.
Потом его мысли обратились к Нине. Признаться, она волновала его, и причиной было не только мужское возраставшее нетерпение. Он никогда прежде не встречался с таким типом женщин. Казалось, в ней должно быть нечто особенное, то, что не приходилось еще переживать. Дразнящее предчувствие возбуждало и распаляло воображение.
- Ага, поближе к кухне? - Ван услышал смех за спиной.
Он обернулся и увидел Фресса.
Механик поставил на стол тарелку и грузно опустился рядом.
- Перекусим немножко, - сказал он и зачем-то подмигнул Ридану.
Отдуваясь и грохоча стульями, охранники встали из-за стола и прошли мимо. Заметив взгляд Вана, механик усмехнулся.
- Нехорошо ты на них посмотрел, - заметил он, жуя. - Не нравятся?
- Удивительно, - зло сказал Ридан, - как вы все волнуетесь по поводу впечатления, которое производите. Прямо как невеста на пятом месяце. Наверное, такая суетливость свойственна всем террористам.
Фресс засмеялся: - Террористам? Прекрасно! Мы что, действительно на них похожи?
- Похожи? - Ван откинулся на стуле и внимательно посмотрел на механика. - Это не то слово. Вы террористы и есть.
- Но ведь нас тут довольно много, и каждый занят чем-то своим. - Фресс говорил неторопливо. - Вот и ты здесь, с нами. Как же так -всех в одну кучу? И Серверу, и Нину?..
- Сервера - дрянь и садист, - оборвал Ридан, - о нем и говорить нечего.
Фресс покачал головой: - Я не стал бы так категорично судить. Сервера по-своему одаренный человек. И он не садист. Если знать, что он, к сожалению, не способен сострадать, тогда легче будет его понять.
- Господи, о каком сострадании можно говорить, находясь здесь?!
- Почему нет? На сострадании как раз и держится наше движение, - Фресс смачно схрупал луковку. - Большинство очень многое вкладывают, жертвуют и деньгами, и... личным. Вот Горган -ты знаешь, что он влиятельное лицо в промышленности?
- Да откуда ж мне это знать? -Ридан пожал плечами.
- Без его денег и связей нам было бы трудно, - продолжал механик. - А самому Горгану никакой корысти тут нет.
- Ему, может, и нет...
Но Фресс пропустил это мимо ушей.
- Ведь ты понимаешь, - мягко сказал он, - близится хаос. Как же можно оставаться равнодушным? Как же можно не сострадать? Общество не может так жить. "Урод" - разит, как пуля. Нет жизни без доверия.
- Это все общеизвестные истины, - заметил Ридан.
- Но они не становятся от этого ложными. Дело в том, что большинство с отвращением, с изначальной какой-то гадливостью относятся к дэволюрам. Хорошо это или плохо - не будем спорить. Это факт. В такой ситуации лучший выход - принудительное тестирование. Конечно, это жестоко. Но не жестоко ли бездействием подталкивать народ к бунту?
- Мне кажется, - задумчиво сказал Ван, что ни у кого нет четкого представления о дэволюции. Одни эмоции. Среди ученых - тоже. Кто такие дэволюры? Люди или все-таки не совсем?
- То-то и оно. Нет ничего, никакой лакмусовой бумажки на человека. Каждый должен решать задачку сам для себя.
- Судя по всему, ты уже решил, -сказал Ридан.
- А вот и нет, - ответил Фресс. - Хотя почти вдвое старше и опытнее тебя, должно быть.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64