Неуклюже переступая ногами, то и дело припадающими к полу, Хейерлинг подошел к окну. Выглянул и замер.
- Господи! - невольно вырвалось у него примерно минуту спустя. Более он не мог произнести ни слова, столь поразил его увиденное за окном. В этот момент оконный ряд корабля "Мария Магдалина" был сориентирован в пространстве так, что выглянувший барон увидел перед собой Землю, медленно кружащую на черном бархате ночного покрывала, утыканного бесчисленными бусинами звезд.
Хрупкий голубой шар весь в разводах белых облаков, из-за которых проглядывали разноцветные разводы суши и воды, походил на переливающийся в лучах восходившего солнца бриллиант, окаймленный тонким прозрачным ореолом. Барон долго вглядывался в него, впитывая его красоту, наслаждаясь ей. Шар Земли висел совсем рядом, кажется, протяни руку и дотронешься до него. Только надо быть очень осторожным, одно неосторожное движение - и он разобьется на мириады осколков, тускло светящихся на фоне звезд.
А звезды! Самые неприметные бисеринки светятся так, точно находятся совсем рядом, на расстоянии в худшем случае - нескольких футов, что же говорить о тех светилах, чей блеск отражается на закатной стороне Земли, за медленно движущейся по планете полосой терминатора, поглощающей страны и народы, океаны и континенты и отдавая их, возвращая светилу на краткий миг лучезарного дня во мраке беспрестанной вселенской ночи. И весь бархат космоса играет и переливается ими. А у самого края окна едва заметно тускло серебрится Луна, ставшая соседкой.
Хейерлинг сбросил с себя оцепенение и обернулся.
- Казимир, карту, быстро! - крикнул он. Секунду помедлив, навигатор вытащил из ящичка карту мира и расстелил ее.
Корабль медленно вращался, вращалась и Земля. Еще минуту назад сквозь атмосферные вихри была видна Африка, а теперь уже показалась Османская империя, Черное море, Крым. "Святая Мария Магдалина" плыла по территории Великого княжества Московского.
Бросая взгляд то на уходящую в пол Землю, то на расстеленную в воздухе карту, барон восторгался:
- Врут, ведь врут черти-первопроходцы. Совсем не знают, какая Земля, совсем непохожа. Ну кто же так рисует. И куда они смотрели, когда новые страны отображали? Вот тут озер сколько, аж в глазах рябит, а ни одно не отмечено, а эти горы, Урал, кажется, а тут...
Земля ушла из виду остались только звезды и Луна. Каюту залило сияние подкравшегося Солнца. Казимир проворно задернул глухие шторы на окне. Хейерлинг отошел к двери и, недолго думая, стал спускаться по узкой винтовой лестнице вниз, в пассажирский отсек. Заходя внутрь, он столкнулся нос к носу с поспешно выходящим братом Иосифом.
- Как хорошо, - обрадовался миссионер, - я как раз к вам шел. Поделиться впечатлениями хотел. Сколь же изумительно прекрасно творение Господа нашего, сколь великолепно, сколь восхитительно. Мое сердце не перестает поражаться красотою, а мои губы - шептать благодарственные молитвы Творцу. Нам дарована несказанная возможность прикоснуться к благолепию сущего, лицезреть тайны мироздания, что открываются нам по милости Господа нашего, ибо сказано (Прит. 3, 13): "Блажен человек, который снискал мудрость, и человек, который приобрел разум"! И там же: "Она дороже драгоценных камней, и ничто не может сравниться с нею".
- Вам сейчас завидуют, святой отец, - заметил барон.
- Воистину, вы правы. Немногие, увы, удостоены были возможности зреть нашу родную планету, в ее истинном облике. Искренне надеюсь, что таких как я будет много больше. Тогда в сердцах каждого, побывавшего здесь за сотни миль от самой Земли, прибавится доброты и нежности к своему дому, затерянному в глубинах космоса. Как ниоткуда, с освященного корабля нашего видно, что "кровли домов наших - кедры, потолки наши - кипарисы" (Песн. 1, 16). - Миссионер помолчал немного и добавил еще одну цитату из Песни Песней: - "Не будите и не трогайте возлюбленной, доколе ей угодно".
Хейерлинг вздохнул:
- Я на вашем месте процитировал бы еще и что-нибудь из "Божественной комедии", святой отец. Все же мы находимся на пороге рая и направляемся на первое его небо.
- С позволения Господа, сын мой. Vexilla regis prodeunt?; без благословения Всевышнего, всемилостивого и всепрощающего, мы уподобились бы безумцу Фаустусу, пожелавшему возвыситься среди прочих и отправившемуся за гордыню свою в пещи преисподней.
- Надеюсь, нам дано будет изучить истинную гармонию сфер.
- Ежели сможет постигнуть ее наш жалкий разум, - ответствовал отец Иосиф.
- Что будет дано. Заодно и узнаем, сколь прав был Коперникус, пожелавший заставить Землю вращаться вокруг светила. Кстати, святой отец, давно, еще юношей я слышал в Вышеграде разговор повара и зеленщика, споривших о строении мира.
- Вот как? - изумился миссионер. - Простецы стали столь умны, что говорят о горних материях?
- Чему же удивляться? И в Константинополе, в бытность его столицей христианской Византии, немало веков назад, чернь так же вела диспуты о возможности беспорочного зачатия Девы Марии.
Настоятель махнул рукой.
- Греховны сии домыслы и порочны рассуждения. Да, слышал я о том, но не потому ли и был предан огню доблестными рыцарями Креста?...
- Я слышал, что хитроумный Энрико Дандоло, задумавший повернуть войска на Константинополь против Иерусалима, завоеванного нечестивыми ассасинами, ослеп, едва войска вошли в горящий град.
- Мы несколько отвлеклись от темы, сын мой, растеклись мыслями по древу. Что же говорили повар и зеленщик?
- Зеленщик, - продолжал барон, - утверждал законы Птолемеевы, приводя доводы философские и богословские, повар же, напротив, более молчал и слушал, но когда пришла и ему очередь говорить, произнес лишь:
1 2 3 4 5 6 7