Плохое сравнение, "Агни-йога" таких вещей не одобряет...
Легко сказать - "не анализируй!" Если она сейчас именно этим и занимается: разнообразной внутренней болтовней и переливанием из пустого в порожнее. Яна внезапно вспомнила про Архангела Михаила и поспешно позвала: "Архангел Михаил! На помощь! На помощь! На помощь!" (Понятное дело, мысленно, не вслух - а то новоиспеченный "пациент" и так зыркает своими поднебесными очами с сильным недоверием!) От произнесенного защитного призыва как будто внутренний рубильник кто-то дернул на себя - перед глазами все привычно засветилось и замерцало, как освещенная лучом прожектора сцена в театре. Так вот оно что: без Михаила ей теперь ничего не будут показывать!..
Мерцание дошло до самого яркого предела - так, что глазам стало больно смотреть - и в какой-то неуловимый момент исчезло. Мир принял свою обычную форму, вот только очертания предметов и снующих мимо по сложным траекториям людей были слегка размытыми. За каждым движущимся человеком оставался неяркий серебристый шлейф, вроде бы хвост у кометы. Хозяин пролетал мимо, а его светящийся двойник застывал в воздухе на секунду-другую и прямо на глазах медленно таял, рассыпался на мелкие звездочки-блестяшки. Яна от восхищения приоткрыла рот, повторяя про себя беззвучным припевом: "Мамма мия, до чего же красиво! Божественно..."
А потом стало не до этих комет и, тем более, не их до хвостов: откуда ни возьмись возникла красивая темноволосая женщина - "незнакомка", точно бы сошедшая с картины, которую Янка однажды видела в пиццерии. Хотя возникла не так, как давеча Михаил, не материализовалась прямо из воздуха, а незаметно проявилась на мысленном экране - том самом чистом бумажном листе... Легким движением опустилась на стул напротив них с Богданом, но Яну точно не видела, смотрела только на него, подперев таким же зеркальным жестом подбородок. И что-то с испанской страстью говорила - горячо и быстро, будто о чем-то своем умоляла, - да только слов не было слышно... Одни беззвучные картинки и образы - иногда застывшие, а иногда скачущие рывками, только успевай за всем следить.
"Немое кино", - еще успела огорошенно подумать Яна, а через секунду перед глазами понеслась кинолента с рваными обрывками чужой жизни - мысли, чувства, страхи и переживания вперемешку со слезами и упреками...
Она крепко зажмурилась и еле слышно забормотала, постепенно погружаясь в транс:
- Ее зовут Наташа, Натали, она так говорит... Ага, это для меня... Знакомится. Она очень красивая, длинные кудрявые волосы...
Каким-то невероятным углом зрения она успела выхватить, что Богдан по-прежнему улыбается беспечным плэйбоем, только глаза не смеющиеся, настороженные. (Что ж это с ней творится, дополнительная пара глаз появились на ушах, или как?..)
- Мать мою ты и так видела, ничего в этом сверъхестественного! Дешевый номер, - бросил он с небрежностью и нервно забарабанил пальцами по столу.
По всем правилам неписаного кодекса женской чести следовало бы обидеться и замолчать, а может, и того больше - развернуться и уйти с гордо поднятой головой. Но Яна с нарастающей паникой поняла, что уже не владеет собой, словно в кошмарном сне, когда хочешь проснуться, закричать изо всех сил, но не можешь издать ни звука... ЭТО оказалось сильней нее: что-то невидимое и сверхмощное подчинило своей воле. Может быть, и не злой, но от этого не легче... Янка еле внятно забормотала, уставясь в одну точку перед собой:
- Она вышла замуж очень рано, в девятнадцать лет. Всегда думала, что по любви, а потом поняла, что еще не готова, надо было подождать... Она пытается тебе сказать, чтобы ты не спешил и не повторял ее ошибок, а вдруг это заложено в роду?.. Но ты не слышишь... Она не хочет... Ей часто бывает страшно, ты ее самая большая любовь, и единственная... Муж работает с утра до вечера, она часто бывает одна. Ей одиноко, она плачет - сейчас тоже плачет, но говорит, чтоб я не обращала внимания... Машет руками, я не должна это передавать. Не буду. Когда все уходят, она звонит подруге и жалуется, что как птица в золотой клетке... Она знает, что ты давно хочешь уйти жить отдельно - видит, что вам трудно ладить с отцом, - но очень боится остаться одна в пустом доме. Она просит тебя подождать, хотя бы немножко... Ей в последнее время стало полегче, когда начала заниматься рестораном... Появилась какая-то цель.
- Все, хватит! - негромко вскрикнула Яна. Силы таяли с каждой секундой, будто слепленная детишками снежная баба на солнце. Скоро останутся одни глаза-уголья, как в романсе Вероники Долиной: "Была я баба нежная, а стала баба снежная..." Янка эту песню никогда не понимала, а теперь вдруг выскочило из памяти и не отпускает... Она закрыла руками лицо и изо всех сил затрясла головой, но темноволосая женщина не уходила, умоляла о чем-то еще. Яна сдалась и бесцветным голосом прошелестела - так, что Богдан наклонился к ней вплотную, чтобы расслышать:
- Ей очень не нравится одна девушка из твоих знакомых, такая, с каре, каштановые волосы... - взмахнула руками на уровне плеч. - Вот теперь все, благодарит. Ушла!
Янка потихоньку приходила в себя. Неведомое "что-то" милостиво - на этот раз! - отпустило, лишь по телу разливалась неприятная безвольная слабость, особенно в ногах. Те ощущались без всякого преувеличения чугунными. Секундой позже утробно заурчало в желудке и засосало от голода под ложечкой, как всегда после похожих случаев с глубоководным погружением неизвестно куда - за один присест готова барана смолотить! (Хоть ясновидящим вроде как полагается быть вегетарианцами, Мастер уже раз деликатно намекала. А потом сразу спохватилась, что организм у нее, Яны, растущий, то да сё, так что можно пока не напрягаться.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62