Кстати, о французском: его с сентября поставили последней парой, сразу же после Оксаны с ее Past Perfect и знакомой с младых ногтей считалкой неправильных глаголов: be - was - were - been! Француженка Вероника Сергеевна каждую среду однообразно жаловалась, что ребята путают самые простые французские слова с английскими, чего в иные дни недели не наблюдалось. Но никто и в ус не дул, так что за неимением лучшего приходилось изъясняться на суржике...
- Мы скоро будем как канадцы украинского происходжения! - не преминула поделиться старинным папиным приколом Яна, опасливо косясь на вошедшую Веронику Сергеевну. Девчонки заинтересованно склонили с соседних парт уши, богато увешенные сережками - Машка вообще всех переплюнула, еще и ноздрю на днях проколола, индийская звезда!
- Так что там про канадцев? - подогнала нетерпеливая Юлька.
- А-а, у них там суржик: "От кляти чилдрены, знОву на вындовы повылазылы!.."
Девчонки зафыркали от смеха, зажимая себе ладонями рты. Вероника Сергеевна метнула на них красноречивый взгляд, но разводиться про дисциплину, как давеча директор, не стала. Она была дамой живого характера, приколистка вроде Оксаны Юрьевны. Хоть и драла с них на занятиях по три шкуры, почище всех других учителей, но зато под музыку, с анекдотами да прибаутками - не соскучишься...
Когда-то, еще в восьмом классе, Яна для себя решила, что и внешность у Вероники Сергеевны самая что ни на есть "французская": гладкие иссиня-черные волосы с низкой челкой "пони", из-под которой искрятся черные бусины-глаза, и неизменная вызывающе-красная помада. Папа не раз рассказывал, что в Париже именно этим ярким оттенком красится практически все женское население - будь то утро, белый день или глубокая ночь. Пьют малюсенькими глотками cafe au lait (кофе с молоком) в полутемных уютных кафешках, небрежно листают наманикюренными пальцами газету и обязательно перед уходом подкрашивают губы, придирчиво разглядывая себя в зеркальце. Прямо у всех на виду, а никто уже внимания-то и не обращает, привыкли...
Есть, правда, и другие, спешащие на работу в метро: серенькие и словно бесцветные, блекло одетые, а глаза равнодушно-усталые, погасшие изнутри. Привычная маска пассажира в утренней электричке, что застегнут на все пуговицы сверху донизу. Да и метро парижское, папа говорит, почти что ничем не отличается от нашего, хотя бы киевского... Если бы Янку вдруг разбудили среди ночи и громовым голосом спросили: "Какой город ты хочешь увидеть больше всего на свете?.." Она бы с закрытыми глазами на полном автомате выпалила: "Париж!"
Само собой уж так сложилось, что Яна с раннего детства ("буквально с пеленок!", сокрушалась мама) бредила всем французским. Музыка, книги, фильмы - все это жадно поглощалось неокрепшим еще серым веществом и оседало в глубинах памяти. Более того, в возрасте пяти лет Янка очень правдоподобно распевала услышанные по радио песенки - то ли Патрисии Каас, то ли Джо Досена, - и старательно грассировала на каждом "р". (Есть такая затертая до дыр видеокассета с паршивым изображением, но звук по чистой случайности остался терпимым.) Папа однажды неудачно пошутил перед залетевшими "на огонек" мамиными гостями: сказал, что дочка в прошлой жизни жила во Франции, только-то и всего. Янка как сейчас помнит, завопила радостно в ответ: "А откуда ты знаешь??" Высокомерные "чужие" гости рассмеялись, а мама взглянула на отца с нескрываемой жалостью, как на умалишенного...
Этот мамин взгляд запомнился на всю жизнь, полоснул прямо по сердцу. С тех пор несчетное количество раз Яна переживала его заново, только уже на себе: насмешливое удивление и снисходительность с легкой долей поблажки. Дескать, смотри ты, а малышка умеет шевелить мозгами! А фантазия-то какая - блеск!.. Стоит лишь обмолвиться неосторожным словом в неподходящей компании, и сразу же этот взгляд, точно ответный удар. Тут уж хочешь-не хочешь, а приходится "фильтровать базар", по незатейливой Юлькиной рекомендации. И вообще не стоит забывать, что молчание - золото, а слово - всего лишь серебро...
Единственное, что Янке никогда не нравилось - это ее короткое звонкое имя во французском звучании, с ударением на последней "а". Всегда казалось, что от этого оно становится беспомощным, теряет былую силу.

У Вероники Сергеевны на каждой паре случался так называемый "любимчик наоборот". Обычно это бывал Петя, за ним с восьмого класса прочно закрепилась кличка "Бэбэ", тоже с ударением на последнем слоге - малыш, ребенок. Вот ведь четко Вероника подметила: Петина внушительная двухметровая наружность и добрые до наивности глаза большого теленка, и жизнерадостный смех без причины - признак известное дело кого...
Француженка в нерешительности постукивала острием идеально заточенного карандаша по журнальному списку, выискивая первую на сегодня жертву. Над партами зависла напряженная тишина: девочки скромно потупили головы к тетрадям, а пацаны глубокомысленно уперлись взглядами в потолок. У Яны неприятно вспотели руки и бешено заколотилось сердце - хотя глупость, конечно! На крайний случай могла бы сморозить что-нибудь подходящее случаю, и даже болей-менее связное, беглым текстом. Чем-чем, а языком природа вместе с высшими силами наградили в достатке, да и подвесить вроде не поленились... (Если, конечно, не пробивает на застенчивость - там уж, ясное дело, не до красноречия!) Да и голос ничего себе такой, слегонца, правда, писклявый, но зато "приятно-убеждающий" (как тонко польстила в прошлом году Галька, подставляя Яну договариваться с разъяренным физиком Колобком. И тоже, помнится, по поводу пропущенной пары.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62