И что с ними будет тогда? Шайлер боялась не столько за себя, сколько за Оливера. Ей страшно было подумать, что сделают вампиры с человеком-проводником, вызвавшим их неудовольствие.
Оставалось надеяться, что гости и останутся такими же рассеянными, как выглядели сейчас, - всего лишь толпой ищущих удовольствий богатеев, как их припечатала официантка. Если они бессмертные, это еще не значит, что они не могут наслаждаться пустяками. Шайлер старалась не глазеть на женщин, большая часть которых выглядела еще более фантастично, чем лодки. Гостьи были разодеты гейшами, с полностью набеленными лицами, в узорчатых кимоно, китайскими императрицами в остроконечных красно-золотых головных уборах с кисточками наверху и персидскими царевнами с приклеенными на лбах настоящими драгоценными камнями.
Одна известная светская львица из Германии, прославившаяся своим невероятным гардеробом, нарядилась пагодой, в тяжелый металлический костюм, в котором нельзя было присесть за весь вечер и невозможно даже пройтись. Вместо этого она выехала на пристань на скутере «сигвей». На мгновение Шайлер позабыла про страх и еле удержалась, чтобы не рассмеяться при виде эрцгерцогини, едва не задавившей группу официанток, несших блинчики и икру.
Мужчины были в мундирах русских офицеров и тюрбанах, а на лицах красовались усы, как у злодея Фу Манчу. Все это было вопиюще неполиткорректно, анахронистично и при этом потрясающе. Один из прибывших, глава крупнейшего европейского банка, вырядился в соболью шапку и пелерину, подбитую волчьим мехом. И это в августе! Он, должно быть, умирал от жары и все же, подобно даме в пагоде, не имеющей возможности присесть, предпочел страдать, лишь бы привлечь к себе внимание. Шайлер надеялась, что оно того стоило.
Присутствовали здесь также и люди-фамильяры; их выдавали лишь крохотные, аккуратные шрамики у основания шеи. Во всем прочем они были так же празднично разнаряжены и почти неотличимы от своих господ-вампиров.
Вечер выдался ясный; веял едва заметный ветерок. Из ротонды доносились звуки ситара, своеобразное пронзительное причитание, а очередь джонок, дожидающихся возможности высадить своих причудливо разряженных пассажиров, росла. Несколько катеров, доставивших молодую европейскую Голубую кровь, подрезали очередь. Наряды у молодежи были куда смелее, чем у старейшин. Одна из девушек, дочь русского министра финансов, была задрапирована в металлические нити и тончайший черный шифон. Другая стройная нимфа была в кольчуге, сквозь которую проглядывало все, что только можно и нельзя. Парни, конечно же, изображали ниндзя в черных шелковых костюмах или самураев и носили декоративные мечи.
Когда ее поднос опустел, Шайлер направилась обратно, пройдя так, чтобы попасться на глаза Оливеру, работавшему на втором этаже. Девушка подняла голову и увидела, как он смешивает бирюзового цвета коктейль, украшенный шипящим фейерверком.
Юноша кивнул, и Шайлер поняла, что он ее заметил. Она сунула свой поднос в темный угол и быстро прошла в главный коридор, мимо отгороженной жилой части. Именно здесь они с Корделией останавливались во время своих визитов. Справа, за фреской с изображением сабинянок, располагалась уборная.
В уборной было пусто. Шайлер заперла дверь и перевела дыхание. Первая часть плана завершена. Они успешно внедрились на празднество. Теперь настал момент переходить ко второй части.
Шайлер распустила собранные в хвост волосы и быстро сбросила униформу официантки. Потом она достала из-под раковины рюкзачок, который сама чуть раньше припрятала. Шайлер вытряхнула его содержимое и принялась натягивать на себя расшитое алмазами сари из роскошного розового шелка. Оливер помог ей отыскать это сари в «Маленькой Джаффине», в Десятом районе. Он настоял на покупке, невзирая на непомерно высокую цену.
Шелк элегантно окутал обнаженные плечи девушки; его ослепительно розовый цвет эффектно контрастировал с ее длинными иссиня-черными волосами. Шайлер посмотрела на себя в зеркало. Она была даже более худой, чем всегда. Всякий похудеет, если не спать и постоянно ощущать себя в опасности. Скулы, и без того выступающие, теперь обтянулись еще сильнее и начали напоминать острие клинка. От яркого сари на щеках снова появился румянец, а алмазы засверкали на свету. Шайлер втянула живот, хотя тазовые кости и так торчали над шароварами с заниженной талией.
Девушка достала из того же рюкзачка крохотную косметичку и принялась краситься. Она уронила компактную пудру на пол и лишь тогда осознала, что у нее снова дрожат руки.
К этому она оказалась не готова. Стоило ей начать размышлять о том, что она сейчас собиралась сделать, о чем собиралась просить, и у нее перехватывало дыхание. А вдруг графиня отклонит ее просьбу? Не может же бегство продолжаться вечно!
Если графиня откажет в аудиенции, им больше некуда будет идти.
Сейчас Шайлер сильнее всего на свете хотелось домой. Оказаться там, где жили ее бабушка и дедушка. В своей маленькой спальне с облезающей краской и дребезжащим обогревателем. Она уже пропустила целый год в школе. Через месяц в Дачезне снова начнется сессия. Шайлер мечтала вернуться к этой жизни, хотя и знала, что та для нее потеряна. Даже если европейский Совет предоставит ей убежище, это еще не значит, что она сможет когда-либо возвратиться в Нью-Йорк.
Где-то за стеной оркестр играл «Триллер», Майкл Джексон шел в ритме бхангры, под звон тарелок. Шайлер запихала одежду официантки в рюкзак и сунула в мусорный бачок, а потом вышла из уборной и скользнула за бархатный канат.
- Шампанского?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81