Правда, стены этой пещеры были очень ненадежны. Пропитанный водой песок отваливался от них целыми пластами, мгновенно уничтожая результаты предыдущих трудов. Но в конце концов пещера все-таки была выкопана. После этого все трое взялись за рытье прохода. Проход шел под крылом. Он был узок и низок, так как емкость пещеры, в которую сгребался песок, не позволяла сделать его шире. Однако проползти по нему, согнувшись в три погибели, было можно. Иван Тимофеевич выгребал песок и отбрасывал его к Маше. Маша сдвигала его по проходу дальше, к пещере, где Максим тщательго заполнял им каждую щель.
Через несколько часов изнурительного труда было готово лишь десять метров прохода. Надо было спешить, иначе засыпанные друзья могли погибнуть. И Маша приступила к выполнению своего смелого плана. Сменив дядю Ваню в голове этого своеобразного забоя, она изменила его направление под прямым углом и, толкая перед собой небольшой сверток взрывчатки, соединенный с бикфордовым. шнуром, протянутым до самого корабля, стала осторожно копать. Вскоре коридор вышел из-под крыла и остался без крыши. Как Маша и ожидала, прежде чем он обвалился, ей удалось прорыться метра на два с половиной от края крыла. Заряд остался в обвалившемся конце. Кое-как с помощью дяди Вани Маша выбралась из-под обвала.
Остальное было просто. Снова засыпав и плотно утрамбовав проход метра на два от места его поворота, путешественники вернулись к кораблю и подожгли шнур. Опасения Максима, чтог от сотрясения осыплются стенки пещеры, не оправдались. Слабый взрыв разметал лишь слой песка, находящийся непосредственно над зарядом, и образовал довольно пологую воронку, дно которой доходило до уровня прохода. Они убедились в этом через час, как только закупоренный конец прохода был открыт. Так, благодаря Маше была одержана первая победа: спустя каких-нибудь десять часов после катастрофы все, кто находился в кабине "Урана", освободились из песчаного плена.
Не обращая внимания на сыпавшиеся в воронку камни, Иван Тимофеевич, Маша и окончательно пришедший в себя, хотя и смертельно усталый Максим поползли на поиски Белова. Он лежал под концом крыла почти без признаков жизни. С огромным трудом они протащили его по песчаному тоннелю в кабину и освободили от скафандра.
Игорь Никитич был цел, но все его тело было так избито, так густо покрыто кровоподтеками и синяками, что на него было страшно смотреть. Каркас скафандра кое-где лопнул, и острые концы его обломанных ребер в нескольких местах впились в тело, причинив не опасные, но очень мучительные ранения.
Маша попробовала уложить Игоря Никитича в постель, но он только отмахнулся.
- Нет, нет, оставьте! Буду я валяться из-за трех синяков! Включите-ка лучше радио.
Пока летчики промывали ему раны, он, временами ежась от боли, кричал в микрофон:
- Ольга Александровна! Николай Михайлович! Что вы там приуныли? Ну-ка, отзовитесь скорей!
- Игорь Никитич? Боже мой, как хорошо! - откликнулась Ольга Александровна. - Как вы себя чувствуете?
- Роскошно! Как новорожденный младенец! - ответил он со смехом, подмигивая окружающим" и показывая глазами на спеленавшие его бинты.- Николай Михайлович, не слышу вас!
- А что меня слушать? - довольно благодушно пророкотал "колючий геолог". - Лежу себе помаленьку да жду секурсу.
- Ну, лежите, лежите! Мы сию минуту выходим вас искать. Маша! Давайте-ка запасной скафандр,
- Но ведь он не по вашей фигуре, - вполголоса ответила Капитанская дочка,- Может быть, вы все же останетесь?
- Хватит. Некогда спорить. Тащите его сюда!
Маша неохотно пошла в кладовую. Игорь Никитич приблизился к койке, на которой лежал Константин Степанович, и осторожно положил ему руку на лоб. Профессор с трудом поднял на Белова мутный, тяжелый взгляд.
- Вы? - скорее догадался, чем услышал Игорь Никитич. Теперь все хорошо! Все хорошо.
Слабая улыбка тронула углы запекшихся губ старого ученого.
- Конечно, хорошо! Вот мы только сходим сейчас за доктором. А вы пока поспите... Ладно?
Константин Степанович покорно закрыл глаза.
- А вы куда? - изумился Белов, увидев Машу, одетую в скафандр.- Сейчас же снимайте, вы остаетесь дежурить. Да смотрите хорошенько за профессором! - прибавил он шепотом.
Маша охнула, но не осмелилась спорить. Только в горящих глазах ее сквозили непокорство и глухая обида.
А Игорь Никитич, быстро надевая запасной скафандр, вслух соображал:
- Компас есть... Маша! Уточните пеленг! Так... Значит, азимут восемнадцати.. Отметим... Кирки с собой. Максим, возьмите нить Ариадны!
- ???
- Ну, моток тонкой стальной проволоки, да побольше! Так. Теперь, кажется, все. Пошли!
Найти заживо погребенных Петрову и Синицына не представляло труда, так как направление поисков было известно. Мужчины ползли, постепенно разматывая проволоку, соединявшую их с кораблем. Часа за полтора им удалось отползти от корабля на четыреста с лишним метров. Двигаться приходилось почти против ветра, который за последвне часы несколько изменил направление. Время от времени Белов бил плашмя киркой по песку и спрашивал у засыпанных, слышат ли они звуки ударов. Те отвечали с досадой, что ничего не слышно. Синицын не удержался от восклицаний о том, что спасательный отряд, видимо, ищет их совсем не там, где надо. Волнуясь и сбиваясь, слабеющим голосом он просил Белова снова начать поиски от корабля. Было ужасно обидно слышать над самым ухом голоса изнемогающих товарищей и не иметь возможности оказать им прмощь.
Наконец Ольга Александровна, попросив Синицына помолчать, сказала, что она слышит какой-то шум.
- Сейчас я ударю три раза подряд, с интервалом в одну секунду,- предупредил Белов.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65