..
Кошмарные события истории, зримо передаваемые Юсом, шли своим чередом: месть смертоносцев Айвару (парализованного, его поедали прямо живого в течение трех дней — сознание покинуло его только за несколько минут до смерти); правление Бакена Ужасного, загнавшего смертоносцев в холодные, не пригодные для жизни земли. Именно там, далеко на севере, и родился Хеб, получивший впоследствии прозвище Могучий. Величайший победитель. Это при нем произошла Великая Измена, и смертоносцы сделались хозяевами всего междуречья.
Затем эстафета повествования «перешла» к его советнику Квизибу — тому самому Квизибу, из-за хитрости которого человечество и угодило в рабство к паукам. А произошло это так.
У Квизиба был раб по имени Галлат — никакой не принц, как говорилось в легенде, а всего лишь раб, сумевший доказать хозяину свою преданность. И вот случилось так, что одна из жен Галлата умерла при родах; младенца забрала к себе дочь Квизиба.
Выросший среди смертоносцев, ребенок стал считать себя пауком. Вот тогда-то Квизибу и пришло в голову, что, если забирать младенцев у матерей и воспитывать их вдали от людей первый год жизни, то в результате получишь по-настоящему преданных рабов.
Расчет Квизиба был верен: образовавшаяся прослойка, презирала себе подобных, боготворя хозяев-пауков; это они, служившие не за страх, а за совесть, и погубили человечество, отдав его в лапы смертоносцам... Произошло это следующим образом.
Преданные слуги под видом бежавших из паучьего плена приходили к людям, которые из безотказно принимали.
Они оставались жить среди обычных людей, иногда даже женились на местных девушках, однако продолжали при этом преданно служить своим хозяевам. По прошествии некоторого времени сведений, собранных лазутчиками стало достаточно для захвата города Корша — последней твердыни людей. И вот однажды несметные полчища пауков окружили город, парализовали его обитателей, и все было кончено: наутро правитель Корша Бакен Справедливый уже присягнул Хебу на верность и поклялся до конца своих дней быть его рабом. Тогда-то Хеб и был провозглашен его подданными первым Смертоносцем-Повелителем...
Найла особенно интересовала реакция Исты на этот эпизод... Брезгливость. Брезгливость и отвращение — вот что он почувствовал, слившись с его сознанием. Сам Найл, помнится, тогда, в первый раз, преисполнился такого сочувствия по отношению к угнетенным, незаслуженного притесняемым людьми паукам, что воспринял все как должное: люди, не пожелавшие жить в мире, получили наконец свое. Но Иста думала иначе: на ее взгляд, плата была слишком дорога.
— Можно отнять жизнь, свободу, но отнимать разум, превращать человека в бессловесную скотину... — со слезами на глазах говорила она Найлу, когда они уже ехали назад.
—Но теперь же все это осталось в далеком прошлом.
—В прошлом?! — от возмущения Иста выкрикнула так громко, что шарахнулись какие-то прохожие. — Вы говорите, в прошлом, — уже тише продолжала она. — Посмотрите вокруг. Посмотрите на них...
Именно этим Найл сейчас и занимался: привлеченные возбужденным голосом Исты горожане узнали своего правителя, и теперь он только и успевал, что кивать направо и налево, отвечая на их поклоны.
—Знаете, сколько времени понадобится на то, чтобы люди снова стали людьми? Полноценными людьми, — Иста выделила слово «полноценными». — Хорошо еще, если хотя бы их внуки перестанут видеть в пауках своих хозяев. Я каждый день общаюсь с детьми — я знаю, о чем говорю. Конечно, вам трудно понять: вы здесь не жили, в этом кошмаре, когда в любой момент могла протянуться мохнатая лапа и...
—У тебя погиб кто-то из близких? — сразу догадался Найл.
-Да.
—Я понимаю. Ты, наверно, слышала: смертоносцы убили моего отца, но...
—Убили, но не съели... чуть ли не у меня на глазах.
Найл растерялся: что говорят в таких случаях, чем утешают? А вдруг у Исты, которая и так была не в себе, сейчас начнется истерика, ведь она такая впечатлительная...
На его удивление, девушка довольно быстро овладела собой. Наверно, Найл еще слишком мало был с ней знаком.
—Я отвезу тебя домой. Куда ехать? — спросил он, переводя разговор на другую тему.
—Через реку, — Иста махнула рукой, показывая направление.
«В квартал рабов...» — понял Найл.
—К мосту, — приказал он гужевым, и повозка, слегка притормозив на первом же перекрестке, свернула на улицу, ведущую в сторону реки.
От того радостного возбуждения, которое испытывал Найл, выходя утром из Белой башни, уже ничего не осталось. Как-то все пошло не так. Почему-то он думал, что реакция Исты будет совсем другой. Хотя ничего удивительного: слишком разные они оказались люди; по-разному воспитывались, в разных условиях жили. Да и сейчас. Сколько Найл ни просил, Иста ни разу не назвала его по имени. Он по-прежнему был чересчур далек от нее.
«Как же: правитель! Посланник богини! Гори оно все ясным пламенем...»
Повозка уже въезжала на мост, когда Найла внезапно осенило:
—Обещай мне честно ответить на один вопрос, — повернулся он к Исте. — Только, действительно, честно, без всяких уверток. Тебе нечего бояться.
Лучи заходящего солнца падали сбоку, и глаза девушки блеснули как будто золотистым. Она ждала.
—Сейчас, — Найл мысленно пытался сформулировать тот самый злополучный вопрос. — Скажи. Что как правитель я делаю не так? — последним словом он едва не поперхнулся, потому что как раз в этот момент кто-то из гужевых споткнулся, и повозку сильно тряхнуло.
Одной рукой Найл уцепился на край — другой успел подхватить падающую Исту.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92