Ты какой-то другой, не то, что наши все. Совсем особенный.
Редар хмыкнул.
- Что ж во мне особенного?
- Не знаю, как объяснить. Мне бабушка Айрис сказала: ты с этим… колдуном живешь, с Креггом… Да? Сам в пустыню ходишь, сколько раз мне рассказывал. А у нас… на Ремру вон хотя бы посмотри или на Юрмика. Только в пряталки играть горазд, а когда хотели его в дозоры отправить, взвыл. Два дня не простоял, убежал. Жара, говорит, несусветная, дышать нечем, глаза болят. Да и кому, дескать, вообще это нужно! Салестер долго потом с ним не здоровался - не любит он неженок. - Кира пожала плечами. - А ты другой. Смелый… честный… по пустякам не хвастаешься… Бабушка о тебе очень хорошо отзывается. А это, знаешь… - она сделала неопределенный жест рукой, - мало кому удавалось заслужить. Я даже думаю иногда: вот здорово было бы, если бы Редик у нас жил! Редар удивился. Всегда смешливая, всегда готовая откликнуться на шутку, да и сама острая на язык, теперь Кира говорила необыкновенно серьезно, без тени улыбки.
- Правда, почему бы тебе не поселиться у нас?
- Но…
- Бабушка разрешит! Я знаю! Она мне говорила… - Кира неожиданно осеклась, поняв, что проболталась. - Ой… Ладно, я тебе скажу. Только ты никому-никому. Обещаешь?
- Подожди, - Редар даже привстал, - Правительница Айрис не против?
- Ну, да! Я же тебе говорю… Бабушка говорит, что только такие как ты… ну, одинокие… перебираются из пустыни к нам. У остальных семья, дети, обжитая нора. Она сказала, что человек может жить где хочет, только если у него никого нет, то есть он свободен и… Ой! - Кира испуганно зажала рот рукой. - Я тебя не обидела? Прости, Редик! Я не хотела…
- Да нет, все в порядке.
- Я, наверно, глупая, да?
- Да что ты, Кира! Скажи мне только: это ты хочешь, чтобы я жил у вас в пещерах или твоя бабушка?
- Ну… бабушка хочет. И я тоже. Ведь мы тогда будем видеться часто-часто, хоть каждый день, правда?
Это было бы здорово, обрадовался он. Но тут юноша вспомнил тот давнишний разговор с Креггом, свою клятву без слов. Будто кольнуло что-то в груди, стало нестерпимо стыдно. Он спросил:
- Но как же Крегг?
На короткое мгновение Кира будто окаменела. Редару показалось, что в глазах девушки заблестели слезы. Потом она вдруг вскочила, стукнула его кулачком в плечо и выбежала из пещеры. Только напоследок мельком обернулась и выкрикнула:
- Ну, и живи со своим… безумцем! * * *
Обратная дорога показалась Редару раз в пять длиннее. Накидку он выменял удачно - даже удалось сохранить одну меру мяса, - но на душе будто тяжелый камень висел. И чего это Кира так взъелась? Ну, не может же он, в самом деле, бросить своего Учителя только потому, что пещерная Правительница жаждет заполучить нового подданного! Редар чувствовал, что все сказал правильно, но Кира-то обиделась! И не на шутку. Юноша пытался разыскать девушку, но безуспешно - никто ее не видел, подруги лишь зубы скалили: а мы, мол, чем плохи?
Теперь он себя чувствовал виноватым. Как-то задел он Киру, может, сказал чего не так. Надо будет с Креггом посоветоваться, а еще лучше - поговорить с Раймикой.
Вот и Близнецы. До крегговой норы, которую пустынник уже почти привык именовать домом, было рукой подать - пять-шесть перестрелов. Он уже предвкушал, как обрадуется подарку Крегг, хотя и поворчит, конечно, немного, поругает за расточительность. За это мясо, мол, можно было пять, а то и шесть глинянок орехового масла сменять.
Запах какой-то… Редар в недоумении остановился. Бывало, что после преддождевых гроз в пустыне разливался резкий, немного опьяняющий запах свежести. Опытный пустынник постарается побыстрее пройти такое место, а то потом долго болит голова, тело наливается слабостью. Но этот запах был иной. Густой, будто сладкий отвар, маслянистый, почти различимый на ощупь… Редар ускорил шаг, потом сбросил с плеча перевязь, побежал.
Весь песок вокруг норы был изрыт маленькими ямками, похожими на следы паука-верблюда или бегунка. Только их было невероятно много - и двух десятков бегунков не хватит, чтобы столько наследить.
Пауки! От этой мысли юношу бросило в холод. Все-таки добрались! Не задумываясь об опасности, он закричал:
- Кре-е-ег!
И, выставив впереди себя копье, свирепой молнией метнулся в нору.
Внутри все было перевернуто. Лежанки разворошены, одеяла из паучьей ткани разодраны в клочья. Глинянки на крегговой половине опрокинуты или разбиты - каменный пол усеивали черепки. Составы, нефть, все разлилось - к незнакомому терпкому запаху примешивался резкий привычный аромат.
Посреди разгромленного жилища, сжимая в руках бесполезный обломок копья, в подсыхающей багровой луже лежал Крегг. Бледное, без единой кровинки, лицо старика казалось спокойным. И, если бы не ужасные рваные раны на бедре и спине, можно было бы подумать, что он просто заснул.
Редар опустился на корточки, коснулся рукой шеи Крегга. Она была холодной - старик погиб еще до полудня. Может быть, в тот момент, когда он болтал с Кирой у Плачущего Потока, старый Учитель принял свой последний, безнадежный бой. Никто не пришел ему на помощь, даже собственный Ученик.
То, чего Крегг так боялся, случилось. Они все-таки нашли его. Проклятые смертоносцы!
Пустынник зарычал, как зверь в западне, обхватил голову руками.
Пауки убили его, убили жестоко, как до этого расправились с семьей Редара. В наказание. Предупреждая тех, кто смеет покуситься на их могущество.
- Спи, Крегг, - вполголоса, сквозь рвущиеся наружу слезы и ярость, сказал охотник. - Спи спокойно, воин. И не волнуйся ни о чем - у тебя же есть Ученик!
Он выбрался наружу, нашел брошенную впопыхах перевязь.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88