Впереди Умелов, а за ним Хромов. Даже кровать у них была одна (в учебке все кровати двухъярусные). Поскольку в строю нужно было часто производить расчет на первый-второй, то всегда Умелов был номером первым, а Сергей номером вторым. И во время ежедневных физических тренировок, первые номера, поочередно меняясь со вторыми, постоянно носили друг друга на закорочках. Так продолжалось шесть месяцев. Изо дня в день. Чего только с ними за эти сто восемьдесят дней не приключалось. Даже хлеб вместе один на двоих честно делили. А когда пришел срок окончания, то выяснилось, что всех распределяют по дальним заставам и пограничным округам (Сергея вообще на Камчатку распределили), а Умелов один из всего курса, оставался в учебке. Он должен был через полгода сменить старшего сержанта Иванова на ПУЦе. Все бы так и произошло, если бы Сергей в последний момент перед отбытием к дальнейшему месту службы, не заболел желтухой. Поскольку кроме Умелова в учебной заставе уже никого не осталось (все распределенные уже разъехались), то он и отправился вместо заболевшего Сергея на Камчатку. А там его перераспределили ещё дальше, на заставу Шестакова, что располагалась на острове Онекотан. Это Сергей узнал потом, из письма Олега.
– Вижу, что вспомнил, – Умелов вздохнул, видимо сам, предавшись таким же воспоминаниям.
Подошедший японский официант быстро поставил на стол два стакана с виски и чашки с кофе.
– Давай, Олег, выпьем за нашу службу и за пацанов, которые вместе с нами служили, – Хром поднял стакан.
– Давай, – Олег одним глотком осушил емкость.
Сергей тоже выпил свою дозу.
– А ты помнишь, как мы с тобой на пять нарядов влетели и нас в подсобное хозяйство отправили? – Умелов задал вопрос, который Хром уже внутренне ожидал.
– Конечно, помню, – он закрыл глаза, и память впервые за долгие годы унесла его на десять лет назад, в прошлое.
…Тогда их учебная застава была дежурной по воинской части. В тот день, о котором напомнил Умелов, Олег с Сергеем, как и многие их товарищи, попали в наряд по кухне. Поскольку застава заступала в это дежурство на сутки, то спать разрешалось только два часа, да и то по очереди.
Когда сержант отпустил Умелова с кухни чтобы он пошел отдохнуть, а вместо себя прислал уже отдохнувшего Сергея, то Олег не стал сразу будить своего друга. Он сел на нижний ярус койки и посмотрев на часы, решил, дать тому еще поспать минут пять. Но, уставший организм сделал свое дело, Умелов просто отключился…
Попало естественно обоим, Умелову, за то, что не разбудил, а Хромову, за то, что проспал положенное время. На следующий день им перед строем объявили пять нарядов вне очереди, и отправили отбывать эти наряды в подсобное хозяйство части. Для Сергея и Олега, измученных ежедневными физическими нагрузками в виде бега, эта трудовая повинность казалась курортом. Пока они не поняли всей глубины своего заблуждения.
Когда рыжий ефрейтор с лицом изъеденным оспой или юношескими прыщами, построил всех провинившихся курсантов перед крыльцом служебного помещения и огласил приказ, то сначала показалось, что он шутит. Он предложил всем пролетчикам простое условие – если к концу дня клети, где находятся поросята, будут чистыми и помытыми, то он прощает нарушителей и снимает с них взыскания, наложенные их сержантами. Сергей, переглянувшись с Олегом, был просто счастлив. Всего-то делов. Вычистить и вытащить из клетей на носилках д…мо свиней, и смыть бетонный пол двумя ведрами воды.
Спросив, где находиться инвентарь, они поспешили скорее начать работу.
Но, увидев носилки, друзья чуть не потеряли дар речи. То, что рыжий ефрейтор называл носилками, была конструкция, состоящая из двухсотлитровой бочки, разрезанной вдоль и приваренных к её бокам металлических ломов. Даже пустые «носилки» весили больше полцентнера.
Но это были ещё только цветочки, а ягодки появились потом.
Чем больше Олег с Сергеем носили д…мо из свинарника, тем больше свиньи выделяли его каждую минуту. Только тогда до них дошло, что условие, которое поставил ефрейтор, заранее было невыполнимо. Разве что, им нужно было стать Гераклами и направить через эти свинарники русло какой-нибудь местной речушки.
За эти пять дней они насквозь пропахли этим мерзким запахом, и под вечер, возвращаясь в казарму, они видели, как от них сторонились и шарахались их сослуживцы…
Сергей улыбнулся, вынырнув из воспоминаний.
– А ты помнишь, как вся застава по «маленькой» в сержантскую кружку по очереди «ходила»? – Сергей хитро подмигнул Олегу.
– Конечно, – Умелов сделал невинное лицо, хотя именно он придумал этот «трюк».
Мимо с подносом пробегал шустрый японец. Хром рукой остановил туземца.
– Во, кстати. Еще виски принеси любезный.
Встреча с серьезным разговором, который планировал Хром, незаметно превращалась в вечер воспоминаний.
25
В Главном полицейском Управлении префектуры Хоккайдо, старший офицер уголовного департамента, Кацудзо Ниши слушал по телефону от своего информатора из «Саппоро Гранд отеля» о том, что к господину Умелову и госпоже Корн, приезжал некий японец, с которым они долго сидели в холе и очень оживленно беседовали на английском языке. А сразу после этого визита, к господину Умелову приехал еще один господин, судя по речи, русский. Госпожа Корн поднялась в свой номер, а русский журналист со своим новым знакомым отправились на улицу. Информатор так же сообщил, что они зашли в соседнее кафе «Мэрфис».
Вызвав своего подчиненного, офицер проинструктировал его о дальнейших действиях. Тот, выслушав шефа, немедленно отправился в бар «Мэрфис», выполнять скрытое наблюдение за Умеловым и его странным гостем.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71