Учителем многих и многих. И человеком. Уже одно такое сочетание дает право
не выслушивать грубостей.
Правда, Меркулин их не слышал. Это было сказано Кедрину. Но тем
обиднее: неужели она думает, что он, Кедрин, не уважает Учителя?
Она тогда говорила что-то похожее на: он воспитывает вас не только
творцами машин, но и их жрецами. Вы горды: за спинами автоматов вы не
знаете страха. А ведь у машин есть предел прочности, только у человека его
нет. Нельзя не знать страха. Надо знать - и уметь одержать над ним победу.
"О чем-то таком я только что собирался подумать, - вспомнил Кедрин. -
Собирался, но не позволил себе".
А она сказала это еще тогда.
Ну что же, сказала. Разве из-за этого?..
Да. Об этом они говорили часто. Сначала - днем. Потом дней стало не
хватать. Они говорили ночами.
Кедрин мотнул головой.
А потом она ушла. Из института. От тебя. Вообще.
А ты не искал. Ты был обижен. А кроме того, в двадцать лет кажется,
что впереди еще много других Ирэн.
Может быть, у кого-нибудь и получается так.
Ты тосковал? Да, наверно, это в была тоска. Но ты утешал себя. А
кроме того...
Ну да; ты просто надеялся, что она поймет - и вернется. Придет и
скажет: я была неправа. Он знал: если она убедится в этом - придет и
скажет. Ведь и он сделал бы то же самое.
А она?
Она только что прошла мимо - и не оглянулась.
И вдруг что-то толкнуло Кедрина; она не оглянулась! Да она просто не
узнала тебя! Ведь кто знает, смотрят ли женщины на нас со спины так же
внимательно, как мы на них?
И вот она уходит. А ты стоишь. И подумать только, что завтра ты
улетел бы отсюда, и, может быть, никогда...
Кедрин кинулся вперед. Вдогонку.
Чего доброго, она ускользнет. Она всегда была странным человеком,
человеком непонятных желаний и мгновенных решений. Привыкнуть к этому было
очень трудно. Потому-то они и прожили вместе так недолго.
Кедрин торопился, почти бежал. Ирэн успела скрыться за изгибом
берега, а там - кто знает, куда ей вдруг придет в голову повернуть?
Недаром она принадлежала к тем немногим, кто, услышав предупреждение
Службы Жизни, не только не поспешат вынырнуть, но и ухитрятся как-то
провести бдительный автомат, чтобы он не тащился за ними.
У таких, как она, обычно беспощадные приговоры. И память, умеющая
выбрасывать ненужное. И как знать, осталось ли еще место для Кедрина в ее
памяти?..
Он шагал широко. И вдруг остановился как вкопанный.
Жалобный звук, похожий на болезненный вскрик, раздался совсем рядом.
Кедрин огляделся. Вскрик повторился; он слышался, казалось, под ногами, и
Кедрин отпрянул, затем нагнулся: полузасыпанный песком матовый купол
жаловался на свою скучную судьбу. Кедрин шумно выдохнул воздух. Это был
всего лишь прибор штормовой защиты, забытый здесь давно и так же
основательно, как и сами штормы. Скоро песок занесет его совсем, вместе с
рожками антенн... Кто знает, не занесло ли меня вот так в ее памяти?
Кедрину стало жалко автомат и еще больше - себя: Но надо было
торопиться. Ему необычайно повезло: ведь только приехав на Архипелаг, он
понял, какой глупой была затея. Чтобы осуществить ее, надо было бы
подходить к каждой женщине и спрашивать, не зовут ли ее Ирэн, чтобы таким
образом убедиться в своей ошибке. И вдруг - откровенно говоря, неожиданно
для него - она и вправду оказалась здесь. И можно подойти к ней и сказать:
Ирэн, мне нужна ясность; кажется, я утратил ее. И я искал тебя не только
потому, что... что... словом, не только потому, но и ради этой ясности.
Помоги мне...
Он оборвал себя: "Это потом, потом. Торопись".
Вскоре ему удалось нагнать ее; теперь он шел лишь в нескольких метрах
сзади, песок заглушал шаги. Он смотрел на Ирэн, но не видел ее: не видел
просто женщину, одну из многих, - перед глазами стояло что-то гораздо
большее, для чего существовали лишь очень неточные определения: жизнь,
счастье, любовь... Ведь все это начиналось, могло быть... Сейчас я обгоню
тебя и упаду тебе под ноги; наступи на меня, и я буду счастлив.
- Какая ерунда! - пробормотал Кедрин-логик. - Нет, молчи, тебя нет,
ты остался в институте, ты ничего не понимаешь. Это из-за тебя я не
пробовал найти ее, написать... вызвать по связи... Ты ждал, но как?
Неторопливо, как поджидают старость. Глупец! А она - ждала?
Сейчас просто невозможно было думать, что - не ждала. И надо было
идти еще быстрее: может быть, именно сейчас истекает ее терпение; она еще
ждет тебя, но через минуту перестанет...
Но Кедрин не решался преодолеть то небольшое расстояние, что еще
оставалось между ними. Что-то мешало ему и он не сознавал, что это -
чувство вины. Если бы они столкнулись случайно... А сейчас - он остановит
ее, но она взглянет равнодушно и обойдет его, как пень, как камень...
Он едва не пропустил момент, когда Ирэн свернула с тропинки и начала
подниматься вверх по склону. Кедрин оглянулся: поблизости не было ни
одного эскалатора. Тогда он последовал за нею, боясь потерять ее в лесу,
которым порос склон.
Внезапно она остановилась, и он испугался, что Ирэн оглянется, увидит
его и поймет, что он ее преследует. Он отступил и встал за деревом. В
следующий миг он понял: это и была бы та случайность...
Но выходить было поздно. Ирэн начала одеваться. Кедрин отвернулся; он
не хотел быть нескромным. Хотя странно: только что на нее можно было
смотреть, не рискуя заслужить упрек, но достаточно ей начать надевать
платье, как такой взгляд становится запретным.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13