– Я бы губы оторвал вместе с папиросой, если заметил, – с отцовской твердостью произнес Данило.
– Средний возраст начинающих алкоголиков – 12 лет, потому современные выпускники школ не уходят с последнего звонка, а уползают.
Некоторые вместе с родителями, – добавила Галина.
Пришла Вероника из школы, проведать дедов на новом месте. Все шумно ее приветствовали. Чмокнув деда обняла бабушку и прижалась как цыпленок под крылышко.
Послышался трубный голос Альберта Королева:
– Каждый представлен себе, как в лесу. Деды, бросив внуков, сутками подсматривают на экране чужую жизнь, родители заняты выживанием. Детям не читают сказок. Редки разговоры по душам, обычно короткие фразы, просьбы и категорические ответы или ругательские тирады и все при включенном громко ревущем телевизоре.
Молча выпили по второй, расхвастался Данило:
– С удовольствием вспоминаю свое первое комсомольское поручение семиклассника, вожатым в пионерском отряде 4 «Г» класса.
Где взять разнообразие в деревенской школе? А я внес этим ребятишкам интерес. Начал учить волейболу, хотя сам только понятие заимел от Виктора Степановича, он преподавал историю и физкультуру. Я не припоминаю, чтобы кто курил из нас, семиклассников, но у четвероклашек курящих не было точно.
Скромно, по взрослому пришли внук с внучкой Альберта. Вероника побежала их раздевать и увела в заваленную не разобранным домашним скарбом, другую комнату.
– Они с нетерпением ждали меня после уроков, – выдержав паузу, продолжал Данило. – Разминка, пробежка, отработка приема мяча в кругу, подачи и азартная игра на площадке. Как у взрослых: покрикивание друг на друга, возмущение, товарищеская поддержка. Я благодарен этому поручению, потому что всю жизнь играл в эту великолепную игру. А на мясокомбинате, работая трактористом до его развала, был все время капитаном сборной. До чемпионов города не доигрались, а в призерах были неоднократно. Пришел Аркашка из техникума. Молодежь усадили на кухне, кому что досталось, и Вероника с мамой занялись их угощением.
Семья Данилы взяла инициативу застольного разговора.
Теперь слово Галине:
– Сейчас многие девочки седьмого класса не умеют разговаривать на чистом русском языке, а только на матершинных слэнгах. Многие вступают в половую связь и уходят в массовую проституцию.
Софья Семеновна закачала головой.
– Мне дает право говорить это постоянное общение с учителями многих школ края и с самими учащимися.
Не редки случаи половых актов в школьных туалетах за деньги, с неявкой на урок.
За столом какой-то гул прошел.
Не обращая внимания, Галина договорила:
– И как результат этого разврата – сплошное бескультурье, всевозможные болезни, ранние аборты, импотенция и потеря интереса к жизни.
– В моем общении я не слышал, чтобы кто-то не мог, – поднимая рюмку, улыбаясь сказал Данило и добавил – у всех все было нормально, только укрощай желание.
Сергей, как всегда, цифрами:
– По статистике сейчас каждый четвертый сорокалетний мужчина не может, да прибавьте к ним законченных алкашей и наркоманов, которые никуда не обращаются.
Галина с удивлением:
– Представьте, какая армия кастрированных мужиков, а как жить женщинам?
Данило с ухмылкой:
– Они и зазывают тех, кто может.
– Вот почему стали в моде гражданские, ни к чему не обязывающие браки, – ответила себе Галина.
– Кто же тогда снимает проституток? – спросила Клава, Славкина жена.
– Кто может и кто не может, – ответил Данило. – Одни для удовлетворения, другие для пробы: с этой не получилось, может с той получится.
Все засмеялись, Софья Семеновна замахала рукой:
– Будет вам, разболтались!
Альберт переменил тему:
– Зато начало трудовой деятельности стареет. Впечатление такое, что молодежи вообще нет.
Ромка подхватил больную для него тему:
– Идет к тому, что скоро некому будет нарезать резьбу к сгонам. Стареют металлообработчики вместе со станками. Несколько последних лет к нам не пришло ни одного молодого лица и не поступило ни одного нового станка. Мне скоро сорок, а я все самый молодой. Сиротеют и станки от пенсионеров.
– Наступит время, – продолжил Альберт, – некому будет заменить батарею отопления, упадут советские высоковольтные опоры электропередач и не смогут поставить на место.
– А зачем их ставить? Разрезать, да в металлолом сдать! – проявил деловую смекалку Юрий.
– А в квартирах ставить печки «буржуйки», да валить городские деревья на дрова, как в Армении все реликтовые порубили, или разбирать заборы и деревянные строения, как в блокадном Ленинграде, во дворах многоэтажек копать колодцы, как в Таджикистане.
– «Буржуйки»-то надо изготовить, электрогазосварщики тоже предпенсионного возраста, – бросил Юрке Роман.
С раздражением вошел в разговор Виталий.
– А кто копать-то будет? Они же ни черта не умеют! К сорока годам станут моральными стариками, к пятидесяти, если доживут, – дряхлыми физическими уродами.
Но самое страшное, – глядя в упор на Юрия, – наши слова доходят только до кончиков ваших ушей, не проникая в зомбированный ум.
Юрий опустил голову с лихорадочно бегающими глазами. Отец в том же тоне долбил оставшуюся полоску его сознания.
– Ум твой скачет, ищет какой-нибудь дурацкий ответ: сдерзить, схамить, съюморить. Вот и наюморил, – празднуем новоселье со слезами на глазах, лишними сединами у матери да морщинами у меня.
Данило, закусывая, утвердительно Юрию:
– Это вы в стадном ажиотаже разрушили памятник погибшим воинам у проходной мясокомбината, сожгли цветы у стелы победителей на улице Васильева – Героя Советского Союза и поломали плиты у памятника Ленину!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107