Леди Мерсер недовольно заметила, что теряется в догадках, о чем может писать молодой человек на стольких страницах, с чем Джорджина искренне согласилась. Сгорая от нетерпения узнать причину неожиданного эпистолярного энтузиазма Брендона, она с трудом дождалась, когда за леди Мерсер и матерью закрылась входная дверь, и бросилась в большую гостиную.
Письмо не имело учтивых предисловий.
«Дорогая кузина, – писал Брендон. – Я решил, что должен сообщить тебе все, что узнал о Шенноне. Наверняка поднимется невообразимый скандал, когда все откроется. И это вот-вот может случиться. Хотя на данный момент намерения Шеннона известны лишь мне и Роту. Видишь ли, он собирается передать «Дубы» тебе и уехать в Америку. Я уверен, что это самый глупый поступок, который он может совершить, поскольку ты вряд ли сможешь приехать сюда, уж не говоря о том, что ты в свое время унаследуешь состояние леди Мерсер, в то время как у него за душой нет ни гроша. Однако переспорить его невозможно. С таким же успехом я мог бы биться головой о стену. Он утверждает, будто «Дубы» принадлежали бы тебе, если бы он не женился на Ноле, и он не желает дальше пользоваться своим правом».
Когда Джорджина дошла до этого места, она так разволновалась, что у нее задрожали руки. Она с трудом понимала смысл написанного.
«Полагаю, первым делом мне следовало сообщить тебе, – читала она жадно дальше, – что, как я и подозревал, та невероятная история, которую вложили в твою голову, не что иное, как сплошные выдумки. Ты знакома с Ротом, поэтому знаешь, что ему можно доверять. Так вот, в настоящее время майор гостит у Шеннона в «Дубах», и я почти каждое утро езжу туда, так что у меня не раз имелась возможность поговорить с ним наедине.
Однажды я напрямик спросил его о той истории, что наплела тебе леди Элиза в Стокингсе. Никогда в жизни я не видел более потрясенного человека. Он сказал, что находился в Брюсселе в то время, когда умирала Нола. Шеннон был страшно обеспокоен, выписал трех докторов, к тому же самых известных, которые осмотрели ее. А еще Рот сказал, что если и возникли какие-то слухи, то их, должно быть, распустила леди Элиза, потому что с самого начала была неравнодушна к Шеннону. И поскольку он всегда давал ей самый решительный отпор, она задумала отомстить ему – особенно когда увидела, куда клонятся ваши с ним отношения. Это чисто женское коварство – нанести удар в спину мужчине!
Что касается того, что он сам подтвердил это, – я уверен, ты, как всегда, поспешила с выводами. Должен сказать, что мне с самого начала было подозрительно слышать, чтобы человек, виновный в убийстве, признался в этом первому встречному. Мне кажется, он понимал, что ему не стоило жениться на Ноле. Рот утверждает, что они совсем не подходили друг другу. Но он оказался в трудном положении после того, как молодой Кертан выставил его из поместья без гроша в кармане, и не придумал ничего лучшего, чем жениться на девушке, которая влюбилась в него по уши. Ты не знала ее, разумеется, но она была чертовски хороша собой и всегда умела добиваться своего. Думаю, надо быть святым, чтобы не соблазниться такой легкой добычей: заполучить красавицу и «Дубы» в придачу, а ты же знаешь, что Шеннон далеко не святой.
Рот считает, что леди Э. заварила всю эту кашу из-за тебя, а раз ты теперь далеко, то она вряд ли станет снова распространяться на эту тему. Он также не разделяет планов Шеннона передать тебе имение, к тому же он чрезвычайно обеспокоен настроением Шеннона, который ходит сам не свой с того времени, как ты покинула Керри. Черт, ни я, ни Рот не видели его в таком подавленном состоянии прежде.
Тебе лучше вернуться сюда и объясниться с ним до конца. Представляю, какая заварится каша, если ты отважишься выйти за него замуж. Если хочешь знать мое мнение, то вы совсем не подходите друг другу, но это твое личное дело. И я лишь буду чертовски рад, если все закончится благополучно. Честно скажу, я вряд ли обрадуюсь, если он сдержит слово и уедет в Америку…»
Джорджина не могла читать дальше. Она вскочила и скомкала письмо, слезы застилали глаза. Очень похоже на Брендона, с горечью подумала она, посоветовать ей вернуться в Ирландию! Но как она может рассчитывать, что бабушка и мать дадут согласие, а без этого она не сможет уехать.
Джорджина принялась расхаживать по комнате, то и дело останавливаясь, расправляя письмо и перечитывая некоторые места. Наконец она бросила его на стол и прижала ладони к горящим щекам.
– О, какой же глупой я была! – воскликнула она. – Разумеется, я не так его поняла!
Она снова схватила письмо и заметалась по комнате, пытаясь найти выход из тупика. Написать ему – да! – и сказать, что она не примет «Дубы», но вряд ли это поможет разъяснить ужасное недоразумение, возникшее между ними. Даже если ей удастся объяснить, что во время их последней встречи она была введена в заблуждение, он наверняка решит, что не имеет права делать ей предложение. Она не сможет убедить его в письме, что ей глубоко безразлично его незаконное происхождение и что она ничуть не осуждает его за то, что он проявил слабость и не смог побороть искушения перед молодостью и красотой Нолы, ее состоянием и ее настойчивостью. И вот теперь он уедет в Америку, и она никогда его больше не увидит.
Глава 18
Она все еще пыталась решить, что же ей делать, когда раздался звук подъезжавшего к дому экипажа, и немного погодя Финч объявил о приезде сэра Маннинга Хартили. Сэр Маннинг явно обрадовался, застав Джорджину одну, и после нескольких комплиментов сразу же перешел, не обращая внимания на ее возражения, к высокопарым речам, которые, как она опасалась, могли закончиться предложением руки и сердца.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65