Твой любящий милорд и муж,
Ричард Солсбери».
Графиня дрожащей рукой передала это письмо нам с Мод, а потом сожгла. Когда я читала его, у меня сосало под ложечкой, а в мозгу роились пугающие образы. Я с уважением смотрела на пилигрима, который скрывал свою личность даже от нас. Эти люди не боялись ради своих убеждений идти на пытки; раньше я таких не встречала.
Вскоре мы узнали, что к решению «дьявольского парламента» приложил руку епископ доктор Мортон. Я помнила его рыбьи глаза. Когда они посмотрели на меня, по моей коже побежали мурашки. Но я подозревала, что женщины не представляют для него интереса; этот человек с вожделением смотрел на мальчиков из церковного хора. Его взгляд горел, но восхищало епископа вовсе не их ангельское пение. От отвращения у меня свело живот; и я почувствовала шевеление ребенка. «Бедный малыш, – подумала я, нежно поглаживая выпуклость. – Я больше не буду думать об этом».
Прибывали и другие новости. Королева поручили лорду Риверсу реквизировать все корабли Уорика, еще остававшиеся на побережье Англии, а Сомерсету – набрать сильную армию, в которую должны были войти Эндрю Троллоп и его полк из Кале, а также обиженные молодые люди, отцы которых были убиты при Блоур-Хите. Потом Сомерсет отплыл в Кале, чтобы сместить Уорика, но потерпел неудачу.
– Чему ты улыбаешься? – спросила Мод, когда мы вышивали в комнате для рукоделия.
– Представляю себе, как выглядел Сомерсет, когда в Кале его встретили пушечными залпами.
Она усмехнулась:
– Наверняка взбесился от злости.
– Конечно. Ему пришлось довольствоваться взятием Гина. – Я отложила иголку. – Это ему очень не понравилось. Он думал, что ему принадлежит весь мир, а теперь понял, что это не так. – Я улыбнулась, подперла ладонью подбородок и посмотрела в окно. – Представь себе, что он чувствует, когда смотрит на болота у Кале… Видит око, да зуб неймет. Приз, которого он так долго жаждал, принадлежит другому. – Я бросила на нее веселый взгляд. – Мод, это мне по душе!
Мод подтолкнула меня локтем и засмеялась.
– Исобел, ты у нас второй Кале. Эта мысль не приходила тебе в голову? Ты тоже приз, которого он долго жаждал, но так и не смог получить.
Я немного помолчала, а потом прыснула со смеху.
– Ох, Мод, ты только представь себе, неудачи в любви и в войне сразу! Это ужасно! Мне даже немного жаль беднягу. – Мы веселились вовсю.
Но наша радость оказалась недолгой, потому что прибыли другие новости, и очень печальные. Уорик, граф Солсбери и герцог Йорк были вне досягаемости своих врагов, но на их друзей и сторонников это не распространялось. Королева возобновила усилия по искоренению йоркистов. Нам сообщили, какие ужасные дела творились в городе Ньюбери. Там граф Уилтшир – трус, бежавший с поля боя при Сент-Олбансе, – спешно провел следствие. Конфискации всех земель и собственности графу было мало; он приказал повесить, утопить и четвертовать множество людей.
После краха Йорка его враги собрали богатый урожай. Фавориты королевы делили между собой доходы, полученные от постов смещенных йоркистов, ежегодную ренту от конфискованных имений и штрафы, которыми обложили прощенных. На Лондонском мосту появились новые головы, а у городских ворот – новые четвертованные туловища. Эксетер, ненавидевший Уорика с того дня, когда у него отняли титул Хранителя Морей, получил приказ выйти в море и уничтожить противника.
Королева считала, что с помощью крутых мер может лишить Йорка поддержки, но вскоре убедилась в своей ошибке. Ее жестокость только увеличила симпатию к Йорку, о чем свидетельствовала еще одна баллада, прикрепленная к воротам Кентербери. Она хвалила Солсбери за благоразумие, Уорика называла воплощением мужества и выражала желание народа, чтобы графы-йоркисты вернулись с сильной армией и взяли на себя руководство страной.
Я помогала графине Алисе вести домашнее хозяйство, следила за расходами, принимала просителей, разбирала ссоры, занималась трапезами, ремонтом стен и оборонительных укреплений, платила слугам, давала им поручения, присматривала за детьми, учила и лечила их и при этом не сводила глаз с ворот замка, дожидаясь тех, кто мог принести новости. Поденщики рассказывали, что они видели в городах, которые посещали в поисках работы; купцы делились сведениями, собранными в аббатствах и постоялых дворах, где они останавливались на ночь. Королева, вдохновленная своим успехом в Ладлоу, посылала следственные комиссии в Кент и другие графства, оказывавшие йоркистам теплый прием. Во все эти комиссии входил жестокий палач Ньюбери граф Уилтшир, имя которого должно было устрашить тех, кто сочувствовал Йорку.
– Да этот Уилтшир сам дрожит от страха, – сказала графиня в холодный зимний вечер вскоре после скромно отпразднованного Рождества. – Под предлогом борьбы с Уориком он прибыл в Саутгемптон, конфисковал несколько генуэзских судов и сбежал и Голландию. Похоже, он хорошо знает об отношении Уорика к простому народу и боится мести за свои подвиги в Ньюбери.
– О да, он известный храбрец, – с презрением сказала я, вспомнив красавчика, которого мельком видела во время своей первой аудиенции у королевы и Вестминстере.
– Похоже, французская королева окружает себя самыми мужественными и достойными людьми, которых ей может предложить наша страна, – с горьким сарказмом ответила графиня Алиса.
В тот вечер, последний вечер 1459 года, мы пошли и часовню, зажгли свечи и стали молиться. Графиня Алиса сказала:
– Что бы ни случилось, мы не должны забывать о главном: наши милорды живы. Пока они в безопасности, мы можем надеяться, что в конце концов все уладится.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126