– Он нервно провел рукой по волосам, готовый услышать в следующий момент ее смех.
– Вы имеете в виду кисмет, или карму?
Услышав ее заданный спокойным, даже холодным тоном вопрос, Чарльз на мгновение онемел. Ну конечно же! Она сразу же сообразила, о чем он говорит. Совершая с помощью книг путешествия по всему миру, она, несомненно, могла попять его намного лучше остальных.
– Так вы понимаете меня? Вы с этим согласны?
Пруденс сдвинул брови.
– Идея прекрасная. Однако в последнее время мне пришлось испытать немало горестей… В общем я не убеждена, что мы переносим наши долги из прошлой жизни в будущую, как не убеждена и в том, что страдания нас чему-либо учат или способствуют нашему духовному росту.
– Нет? – Он был откровенно разочарован ее ответом. – Какое горе вы пережили, которое не укладывается в мою картину мироздания?
Пруденс опять на мгновение прикрыла глаза. Было видно, что она глубоко взволнована.
– Чему может научить, как может способствовать духовному росту смерть невинного младенца? В подобной бессмысленной трагедии нет ничего светлого или доброго. Она, как я убедилась, несет с собой лишь боль и страдание.
Чарльз вздохнул.
– Возможно, вы правы. На первый взгляд может показаться, что в смерти невинного создания действительно нет никакого смысла. Однако подобное событие оказывает глубокое воздействие на тех, кого оно непосредственно касается. Разве вас оно не затронуло? – Он слегка коснулся ее руки. – Разве ваша жизнь в результате не изменилась? Разве сейчас вас не терзают мысли, которые, не случись этой трагедии, никогда не пришли бы вам в голову? Не цените ли вы сейчас свою жизнь намного больше, чем раньше? И не кажется ли вам, что трагедия, о которой вы говорите, направила вашу жизнь совершенно в иное русло?
Пруденс опустила голову, размышляя над словами Чарльза. За ее сдвинутыми бровями происходила явная борьба. Наконец она вздохнула и подняла на него глаза.
– Да, я многому научилась. Вероятно, я узнала даже больше, чем мне бы хотелось. Эта трагедия действительно направила, говоря вашими словами, мою жизнь в совершенно неожиданное русло.
Внезапная откровенность Пру обрадовала Чарльза. Слова рвались у него с языка, но усилием воли он заставил себя молчать в надежде, что она скажет что-нибудь еще. Пруденс сунула руку в карман и, достав оттуда «ангельское крылышко», уставилась на него с таким вниманием, будто никогда его до этого не видела. Когда она наконец заговорила, ее слова явились для Чарльза полной неожиданностью:
– Меня, я полагаю, вообще не было бы здесь сегодня, если бы не… – Она на мгновение умолкла и затем вдруг спросила: – Вы задали мне недавно вопрос, сэр, могла бы я полюбить другого?
Чарльз замер.
– Да.
– Признаюсь, я не думала, что такое возможно… – Пруденс говорила медленно, с запинкой, переводя взгляд с его лица на раковину у себя в руке и обратно, – пока не встретила однажды в банях Махомеда человека, в чьем прикосновении была не меньшая магия, чем в «ангельском крылышке».
Надежда, мгновенно вспыхнувшая в душе Чарльза, опьянила его, как вино. Не задумываясь над тем, что делает, он протянул руку я ласково провел кончиками пальцев по ее подбородку. Глаза Пруденс широко раскрылись от изумления, и она с шумом вдохнула в себя воздух. Ее полураскрытые губы тут же приковали к себе его внимание, и он наклонился, чтобы поцеловать ее.
Пруденс закрыла глаза, поняв его намерение. Но он так и не коснулся ее губ. Сердце у него в груди стучало, как паровой молот.
– Я не стану прибегать к магии поцелуя, чтобы завоевать тебя, Пру, – прошептал он. Ее губы были так близки к его собственным в этот момент, что он чувствовал жар ее дыхания, казавшийся нежной лаской. – Мне этого недостаточно.
Пруденс резко отпрянула от него, поспешно прикрыв рукой рот. Он схватил ее за руку, и она, пытаясь вырваться, сложила пальцы в кулак.
– Я завоюю тебя здесь, – Чарльз поднес ее сжатый кулачок к ее лбу, – здесь, – он коснулся ее губ и груди, – и здесь, – он опустил ее кулачок ниже ее талии. – Однако я не стану тебя завоевывать, пока не покончу с… прежними обязательствами. У меня должна быть возможность предложить тебе не только мои поцелуи.
Пруденс на мгновение застыла, онемев от изумления. Затем, вырвав руку, повернулась и стала подниматься дальше по тропинке. Хотя у него и не было полной уверенности, что она его услышит, он все же сказал:
– Ты заслуживаешь большего, Пруденс, много большего.
ГЛАВА 19
До самой вершины холма они не промолвили больше ни слова. Вновь и вновь Пруденс обращалась мысленно к тому, что произошло между ней и Рэмси. Он отказался ее поцеловать! Но она хотела, чтобы он ее поцеловал! Она сама подставила ему губы для поцелуя. Почему же он ее отверг?
Ты заслуживаешь большего, чем поцелуи, сказал он, много большего. Что он хотел этим сказать? Чего она заслуживает? Чего она стоит или чего достойна?
Наверху их ждал ланч. В тени коляски на брезенте, поверх которого были расстелены одеяла, лежали холодное мясо и сыры, свежий хлеб и фрукты. Распряженные лошади паслись неподалеку. Однако как еда не заполнила пустоты, которую Пру ощущала внутри себя, так и непрекращающаяся болтовня Руперта и Грейс не заполнила повисшего между ней и Рэмси молчания.
– Вы должны познакомиться с моим братом Майлзом, мисс Стэнхоуп, – продолжала настаивать Грейс. – Он скоро приезжает сюда на скачки. Думаю, он сможет порекомендовать вас в качестве компаньонки кому-нибудь из своих многочисленных знакомых.
– Да, если кто и способен помочь вам в этом деле, так это Майлз, – согласился с женой Руперт.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75