– Он замечательный человек, и у него широкие связи. Аврора также будет рада с вами познакомиться. Она обожает скачки. Уверен, день на ипподроме она предпочитает всему на свете.
– Кроме Майлза, разумеется, – заметила шутливо Грейс.
Руперт рассмеялся.
– Да, конечно, кроме Майлза. Пруденс слушала разговор Грейс и Руперта вполуха, не вникая в детали. Однако с каждым мгновением она все более сознавала, сколько любви было заключено в каждой колкости, которой они обменивались.
Их добродушное поддразнивание говорило о существовании особых отношений между молодоженами. Именно такое счастье и понимание мечтала найти в своих отношениях с мужчиной и Пруденс. Мог бы, подумала она, Чарльз Рэмси полюбить ее так, как Руперт любил Грейс… как Майлз Флетчер, по словам Грейс, любил свою Аврору? Пока Чарльз не сказал ей о любви ни слова. Он лишь признался в собственной глупости. И попросил у нее позволения называть ее по имени. Но он отказался ее поцеловать. Пруденс устремила взгляд на человека, в чьих глазах, казалось, можно было всегда прочесть ответы, но не вопросы. Не найдет ли она там ответа на свою жажду счастья, покоя, любви и нежности? Это было вполне возможно.
– Вы собираетесь поехать? – Слова Грейс повисли в воздухе.
Вопрос, сообразила Пруденс, был обращен к ней. Тряхнув головой в попытке избавиться таким образом от не дающих ей покоя мыслей, она спросила:
– Поехать? Куда?
– На скачки. Вы собираетесь туда поехать?
– Я об этом еще не думала, – призналась Пруденс.
– Спросите своего кузена, можете ли вы отправиться туда вместе с нами.
– Да, пожалуйста, – поддержал просьбу Грейс Чарльз.
Он хотел, чтобы она была рядом с ним! Не свидетельствовало ли это о том, что она ему нравится?
Пруденс кивнула.
– Спасибо за приглашение.
Разговор вскоре сошел на нет. Кончилось и вино. Грейс выразила желание провести какое-то время за своим мольбертом. Ру устроился удобно на одеяле рядом с женой и достал блокнот.
– Займусь-ка я, пожалуй, своей писаниной. Место здесь для этого вполне подходящее.
Встревоженная перспективой еще одного серьезного разговора с Чарльзом, Пруденс решила прогуляться по плато. Дул легкий бриз, синее небо казалось бескрайним, и Ла-Манш внизу весь искрился под лучами послеполуденного солнца. Мысли беспорядочно кружились у нее в голове, налетая друг на друга и крича, как пролетавшие над ней время от времени чайки. Любит ли ее Чарльз Рэмси? Любит ли она его сама? Предназначены ли он друг другу судьбой? Верит ли она в судьбу? И чего она хочет? Пруденс пыталась найти ответы на свои вопросы и обрести покой, но прогулка не дала ей ни того, ни другого.
Так и не найдя никаких ответов, в полном смятении она возвратилась к тому месту, где был устроен пикник. Может, подумала она, у нее хоть немного прояснится в голове, если она поговорит с Грейс? Но Грейс все еще была занята своей картиной. Сидевший на одеяле Руперт что-то быстро писал в своем блокноте. При виде этой парочки Пруденс почувствовала легкий укол в сердце. В том, как они устроились, было нечто такое, что ясно говорило об их общих интересах, взаимопонимании и соединявшей их любви, и она не посмела нарушить эту идиллию.
Не хотелось ей мешать и Чарльзу Рэмси, который сидел возле коляски в знакомой ей уже позе лицом к океану и был совершенно неподвижен. Глаза его были закрыты, ноги поджаты под себя, а руки со слегка согнутыми пальцами лежали на коленях ладонями кверху, словно чаши, вбирающие в себя небо. Чарльз был прекрасен. В своей белой одежде он походил на свечу, и его рыжие волосы – единственное в нем, что не застыло в неподвижности, – колыхались на ветру, как свечное пламя.
Пруденс повернулась, собираясь возобновить свою одинокую прогулку.
– Пожалуйста, останьтесь, – не оборачиваясь, тихо произнес Чарльз. Казалось, он обращается к раскинувшемуся внизу океану.
Пруденс помедлила.
– Могу я воспользоваться одним из тех двадцати четырех часов, что вы мне должны? – Его тихий голос невольно заставил ее подойти ближе.
– Воспользоваться? Как?
– Не могли бы вы посидеть и помедитировать со мной, Пруденс?
Она заколебалась.
– Почему вы занимаетесь медитацией? – Ей необходимо было услышать его ответ, прежде чем решить, соглашаться или нет на высказанную им просьбу.
Чарльз оторвал взор от Ла-Манша и повернулся к ней лицом. Ее вопрос, похоже, его совсем не удивил, и он ответил сразу:
– Медитируя, я нахожу ответы. Находя ответы, я обретаю покой.
– Мне тоже хотелось бы найти ответы, – сказала Пруденс и, наклонившись, принялась расшнуровывать ботинки. У нее было такое чувство, будто, решив присоединиться к этому мужчине, она обнажила нечто большее, чем свои ноги в чулках.
– Вы ведь уже медитировали. Помните тот день, когда вы нашли свой сад?
Слова Рэмси удивили Пруденс.
– Медитация? Да это была просто игра моего воображения.
Брови Чарльза насмешливо поползли вверх.
– Неужели?
Сбитая на мгновение с толку, Пруденс нахмурилась. Опять он ее разыгрывает! Конечно же, это было игрой ее воображения и ничем более.
– Как вы можете сидеть так неподвижно? – обратилась она к Чарльзу.
– Положение тела при медитации – и это является ключевым моментом – должно быть настолько удобным, чтобы можно было вообще о нем забыть.
– Забыть?
– Да. Когда умолкает голос тела, легко услышать более тихий голос души.
– Не понимаю.
– Вы поймете. – Он сказал это с такой убежденностью, что она поверила: у нее все получится.
– Как мне сесть? Так же, как сидите вы? – Она опустилась на одеяло напротив него, изучая положение его рук и ног.
– Располагайтесь, как вам удобнее.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75