Мери прерывисто вздохнула.
– Я не жалуюсь, – заметила она.
Еще через несколько минут она объявила Питеру, что ее ждет целая гора работы в квартире, и он предложил подбросить ее до дому.
– Держи меня в курсе событий, слышишь? И дай мне знать, когда соберешься в Бирмингем, – попросил он.
Но, поблагодарив Питера и глядя, как он уезжает, Мери уже знала, к сожалению, что видит его в последний раз, потому что Питер оставался единственным звеном, связывавшим ее с Клэр.
Прежде чем приступить к уборке квартиры, она переоделась в рубашку и линялые джинсы. Здесь уже не осталось вещей Клэр и лишь немного ее собственных, и поэтому дом уже казался чужим. Завтра он совсем опустеет и будет ждать новых жильцов. Чтобы не зацикливаться на этой навязчивой мысли, Мери постаралась проследить за маршрутом Клэр – покуда хватило ее воображения. Сегодня вечером по каналу, завтра – по Атлантике; ей встретятся новые лица, новые впечатления, всю дорогу до Бостона, до материнских объятий… «Интересно, понимали ли когда-нибудь те, кто уезжает, каково это – остаться?» – размышляла Мери, открывая окна и накидывая чехлы на мебель.
Закончив с уборкой, она устала, вспотела и основательно запылилась. Тогда-то и раздался звонок в дверь.
Кто это может быть? Все друзья и знакомые были заранее оповещены о том, что Клэр уезжает, а торговые агенты уже нанесли ей свои визиты. Вытерев ладони о джинсы и сдернув с головы кепку – так неловко, что волосы растрепались и стали торчком, – она подошла к двери и открыла ее, чтобы увидеть на пороге – вот уж кого никак не ждала – Клайва Дервента!
Увидев ее, он вздохнул:
– Отлично. Я не знал, застану ли вас дома, ведь я звонил раньше, около часу дня, и никто не взял трубку.
– Простите. Я уходила перекусить. – Мери отошла в сторону, приглашая его войти и пытаясь не вспоминать о поцелуе, с которым они расстались у этой двери десять дней тому назад. И вдруг сообразила, что она похожа на огородное пугало, ее квартира выглядит нежилой, а он, наверное, уже сделал из этого свои выводы.
– Создается впечатление, что я застал вас в разгар большой весенней уборки, – заметил он.
– Нет. Я готовлю квартиру для очередных жильцов. Мы уезжаем, и завтра я отдаю ключи.
Мистер Дервент уселся в предложенное ему кресло:
– Уезжаете? Куда же?
Мери быстро объяснила, и он выслушал не перебивая.
– И как вы себя чувствуете – на пороге полной свободы, которой так искали? – затем спросил он.
– Свободы, которую я искала? – Неужели необходимо было напоминать ей о том минутном бунте, который, явно вопреки его мнению, был ничего не стоящей чепухой.
Он кивнул:
– Разве я не прав? В последний раз, когда мы виделись, разве вы не нервничали из-за того, что казалось вам пожизненным заключением в качестве амортизатора для своей сестры Клэр и ее друзей?
– Не совсем так, – запротестовала Мери. – Я же сказала вам, что вполне счастлива. И когда вы… помогли мне тем вечером, вы с тем же успехом могли бы сказать, что я вела себя как сумасшедшая.
– Ничего подобного мне не показалось. Я просто немного покритиковал ваш внезапный рывок из закрытого пространства на просторы романтических отношений. Я думал, вас необходимо предостеречь: в следующий раз вы можете столкнуться с кем-то, кто решит, что будет диктовать свои правила игры.
– О, мистер Дервент, никакого «следующего раза» не будет!
– Нет? Рад за вас. А насчет всего прочего, я помню, как вы заявили мне, что могли бы долго перечислять выгоды вашей прежней жизни. И мне показалось, что вы были искренни, словно судьбу, освободившую вас от необходимости служить столбом, подпирающим Клэр, благодарить не за что.
– Благодарить? Нет, я не чувствую благодарности. Мне будет очень не хватать моей сестры.
Выражение лица Дервента смягчилось.
– А что насчет Бирмингема? Предложили ли вам пост всеобщей «универсальной тетушки»?
Надеясь, что он над нею не смеется, Мери сказала:
– Это вполне вероятно. У меня три племянника, я уверена, с ними забот полон рот. Но мне придется поискать и работу, разумеется.
– И вы уже абсолютно точно, решили ехать в Бирмингем? Что бы вам ни предложили взамен этой перспективы?
Мери замялась:
– Я еще не решила. Я еще не написала родственникам. Но… о какой альтернативе может идти речь? Не известно ли вам, где меня ждет работа, мистер Дервент?
– Я специально приехал сегодня в Лондон, чтобы вам ее предложить. К печати нужно подготовить одну рукопись, и, если вы согласитесь, было бы возможно, хотя и не совсем удобно, чтобы вы работали здесь и пересылали бы мне готовый материал небольшими порциями. Но теперь, в изменившихся обстоятельствах, я хочу предложить вам приехать ко мне в Кингстри и выполнить всю работу там. Мне это было бы гораздо удобнее, чем постоянно связываться с вами в Лондоне… Что вы скажете?
Мери была готова тотчас же согласиться, но осторожность взяла верх:
– Мне трудно говорить наверняка. Что это за рукопись? И сколько, по-вашему, может продлиться эта работа?
Он покачал головой:
– Не могу вам сказать. Пару месяцев… может быть, чуть дольше. Но так как я не собираюсь выкидывать вас из дому, если вам случится закончить работу раньше, надеюсь, неделя в ту или иную сторону особой роли не играет. Это, знаете ли, не моя рукопись. Это обязательство перед недавно умершим другом – я должен подготовить ее для публикации, но, увы, он уже не увидит своей книги. Вы наверняка о нем слышали – это Алан Кэборд, он жил в Танганьике и задумал эту книгу как свой решительный протест против угрозы уничтожения дикой природы Африки, о чем вы наверняка уже слышали.
– Да, я читала, что тамошние заповедники в любой момент могут быть распаханы, а по телевизору видела репортажи об охотниках за слоновой костью, – сказала Мери.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60