– И все же она по-прежнему верит в то, что его бросили умирать. Что где-то рядом человек, который сделал это.
– Шансы, – ровным голосом сказал Клайв, – девяносто девять против одного, что он погиб в полном одиночестве, потому что и был в машине один. Полиция по тормозному следу вычислила скорость автомобиля, ведь он пил за рулем, хотя, наверное, Нелли об этом умолчала? Разве не ясно, чем занимается Нелли, настаивая, будто этот единственный шанс из ста рисует нам верную картину происшедшего? В таком случае она могла бы соткать из воздуха, из фикции возможностей абсолютно фальшивую легенду о мученичестве Кертиса, которая смогла бы оправдать его. А именно: если бы эта таинственная женщина не бросила его на произвол судьбы, жизнь Кертиса еще можно было спасти.
– Но эта женщина, если она вправду была в машине, действительно оставила его, – напомнила Мери.
– Даже если и так, она сама должна была избегнуть травмы или шока, ей пришлось бы взять себя в руки, хладнокровно бросить раненого на милость судьбы 'и уйти оттуда пешком, не оставив никаких следов! Как вы полагаете, многие ли женщины способны на такую расчетливость?
– Это вполне возможно, если у нее были причины для бегства. И даже совершенно невинный человек может поддаться панике.
В таком случае она должна была бы объявиться впоследствии. Ваше второе предположение слишком отдает историями о плащах и кинжалах.
– Значит, вы совершенно убеждены, что эта женщина – миф?
– Так же как и в том, что всякий, кто подстрекает Нелли думать иначе, оказывает ей плохую услугу. Так что, если она заговорит об этом снова, я бы посоветовал пресекать подобные разговоры.
– Это было бы жестоко, если она ищет человека, с которым могла бы поговорить.
– Гораздо хуже поощрять ее вспоминания о Кертисе как о невинной жертве судьбы, которая могла обойтись с ним иначе…
Мери смотрела вниз, на свои ладони:
– Я не стану поощрять ее к этому, но, если я собираюсь вновь завоевать утерянное расположение, необходимо поддерживать ее разговоры: только прикасаясь к ране, можно исцелить ее. Пожалуйста, позвольте мне самой судить, как должно протекать наше общение с Нелли, мистер Дервент.
Наступила тишина, в которой, как почувствовала Мери, схлестнулись их характеры. Затем Дервент коротко рассмеялся.
– Принято, – сказал он'. – Я потребовал от вас оказать нам эту неоплачиваемую услугу, а вы не позволяете мне ставить под сомнение средства достижения поставленной цели. Но сумеете ли вы убедить Нелли, что вы не ее надсмотрщица, не моя шпионка, что бы она под этим ни подразумевала, не прибегая к моей помощи?
– Я не думаю, что она действительно хотела сказать то, что сказала, – поспешила уверить его Мери. Помолчав, она добавила: – Что же касается еще одной клички, которую вы, наверное, слышали, мне не показалось, что ваша сестра сама ее придумала. Она просто… повторила ее за кем-то.
Наклонившись вперед, чтобы потушить сигарету в пепельнице, Клайв посмотрел на Мери, подняв брови:
– Повторила за мной, хотите сказать? Вас не шокировало слово «доброхотка»? Мери так и подмывало бросить ему: «Что вы, не больше чем «милашка» или «простушка»!» Вслух она ответила вопросом:
– Вы полагаете, мне следует обидеться? Или, по-вашему, я выставлю себя недотрогой, если оскорблюсь?
– По-моему, – холодно парировал Дервент, – вам не следует принимать слова Нелли близко к сердцу. Слово «доброхотка» не из моего словаря. Жаргон вашего поколения, скорее:
– Но в нем нашлось бы словечко, которое передало бы ту же мысль, не будучи столь красочным, я полагаю?
– Если вам хочется сказать «оскорбительным» вместо «красочным», почему вы этого не делаете?
Мери увидела, что юмор разгладил морщинки в уголках его глаз, и внезапно язвительность пропала из слов, оставив лишь иронию. Она улыбнулась в ответ:
– Потому что было бы нечестно обвинить вас в оскорблении, если я даже не знаю, как именно вы описывали меня, не правда ли?
– Превосходнейший образчик наводящего вопроса из всех, какие мне только доводилось слышать, – похвалил Клайв. – И потом, откуда мне знать, не сочтете ли вы то, что я действительно сказал о вас Нелли, более оскорбительным, чем «доброхотку»?
– Ничего не могу обещать, – сказала ему Мери. – Но если это звучало добрее при условии, что смысл был сохранен, я не могла бы обижаться.
– Это звучало добрее, – подтвердил он и крутанул кресло, расценив это как знак окончания беседы, Мери встала.
– Быть может, мне стоит вернуться и попробовать добиться перемирия? – спросила она.
– Не сегодня. – Он подошел и открыл перед нею дверь. – Сначала я успокою Нелли и постараюсь умаслить ее… – Выглянув за порог, он опустил руку на плечо Мери.
– У вас выдался нелегкий денек. Устали? – тепло спросил он.
– Не слишком.
– Немного разочарованы?
– Нет.
– Отлично. Я ставлю себе высший балл за попытку посоревноваться с теми вашими племянниками из Бирмингема. Кстати, оповестили ли вы сестру о ваших изменившихся планах?
– Нет. Каким образом? Она отплыла лишь вчера.
– Морские корабли оборудованы одним удобным приспособлением – радио. Я не могу смириться с тем, что она может вообразить, что я похитил вас в своих корыстных целях, знаете ли. Но по-моему, вы предпочли бы, чтобы я заказал телефонный разговор в день ее прибытия в Америку?
– О нет! Конечно, я собираюсь написать ей и смогу воспользоваться авиапочтой.
Он согласился:
– Без всякого сомнения. Пишите свое письмо, но разговор по телефону также вполне реален, вы позвоните ей сами, или это сделаю я. Мне довольно быстро удалось уговорить вас забыть о Бирмингеме, и, поверите ли, я могу позволить себе телефонный разговор примерно за фунт в минуту, чтобы убедить вашу сестру в своих добрых намерениях!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60