Конечно, он наставил ее на путь истинный, но воспоминания о том, как он это сделал, были довольно мучительны. Пэтси слушала приоткрыв рот.
– Ну вот, а я вам что говорила? А мы-то все время считали его миза… меза… ну, в общем, женоненавистником.
Том и Лин рассмеялись. Том поднялся, собираясь уходить. Он наклонился к Лин:
– Так приятно было повидаться с вами. Вы дадите Пэтси знать о ваших планах?
– Да – когда определюсь, – пообещала она.
Том стиснул ей на прощанье руку.
Когда он вышел, Пэтси вздохнула.
– Он готов что угодно для тебя сделать, дорогая. Как жаль, что… – Смутившись, она оборвала фразу.
– Что он тратит время понапрасну? – с легкой горечью докончила Лин.
– Ах, нет… Просто у вас могло бы что-нибудь получиться, если бы ты не…
– Давай не будем говорить об этом, если ты не против, – быстро сказала Лин. – Послушай, Пэтси. Я хотела встретиться с тобой по делу. Я хотела сказать тебе, что собираюсь вернуться в Бродфилд, я уже написала начальнице.
– Лин, какая чудная новость! Но разве тебе не будет тяжело?
– Как раз это я и хотела выяснить, поговорив с тобой.
– Могла бы и сообразить, что уж я-то не буду усложнять тебе жизнь! – обиженно воскликнула Пэтси.
– Конечно, ты не будешь. Но видишь ли, я боялась, что даже обычная дружба – твоя или Тома – может превратиться в какое-то особо бережное отношение ко мне, которого я просто не вынесу. Мне кажется, – добавила она с печальной улыбкой, – что именно эта полужалость доводит людей до крайности.
– Да нет. Я в свое время чувствовала то же самое, – спокойно возразила Пэтси. – Не будет к тебе никакого особо бережного отношения. А что касается Тома, с его стороны это вовсе не дружба. Он влюблен в тебя, Лин!
– Пэтси, не надо!
– Но тем не менее это так! И он никогда не бросит тебя, – твердо продолжала Пэтси, не замечая, что Лин инстинктивно сжалась от ее слов.
«Влюблен». Лин вспомнила, что одна мудрая пожилая женщина сказала ей, что, по ее мнению, влюбленность – нечто меньшее, чем любовь. Если влюбленность – это восторженное состояние, то любовь – реальность, определяющая всю жизнь. Она подумала, что Перри больше не влюблен в нее; что он наслаждался влюбленностью в Лин до тех пор, пока не встретил человека, к которому его повлекло сильнее. То есть, по бесхитростному выражению Пэтси, «бросил ее». Неужели она никогда не оправится от этого?
Пэтси задумчиво говорила:
– Вот те, кого не назовешь твоими друзьями, – с ними может быть сложнее. Эта наглая Фейерс, например…
– Мне будет легче перенести злобу, чем жалость, – медленно ответила Лин.
– Пусть только кто-нибудь попробует пожалеть тебя, – мрачно пообещала Пэтси.
Письмо начальницы с согласием принять ее обратно в Бродфилд было деловым, но ободряющим. Она писала, что будет рада встретиться с Лин как можно скорее.
Так приятно было снова почувствовать себя нужной… Лин собиралась в Бродфилд в состоянии какого-то радостного возбуждения. Возможно, ей хотелось доказать себе, что работа, а особенно привычная, – ее единственное спасение. Если так, стоило бы поблагодарить Уорнера Бельмонта за то, что он избавил ее от бесполезного убегания от самой себя, которым она уже начала злоупотреблять. Лин хотелось выразить ему свою признательность, но она понимала, что не сможет этого сделать, даже если их пути по ее возвращении в больницу пересекутся.
Конечно, рано или поздно он увидит ее. И тогда то, что она опять работает в Бродфилде, будет говорить само за себя. Она надеялась, что это хоть немного обрадует его. Может быть, она даже услышит несколько ободряющих слов. Что-то подсказывало ей, что он не мог забыть язвительности своих замечаний. Ей казалось, что он не упустит возможности сгладить эту резкость.
Сегодня ее не удручало даже то, что она возвращается в Бродфилд по той же дороге, которая так недавно казалась дорогой к счастью. Она села в поезд с чувством, что возвращается домой.
Напротив нее в вагоне девушка читала журнал. При появлении Лин она отложила его.
– Привет, какая неожиданность! – произнесла она отнюдь не сердечно. Нора Фейерс не скрывала, что считает свое положение фармацевта в Бродфилде неизмеримо выше положения медсестры. Что, разумеется, не внушало к ней особой любви.
С небрежной легкостью, порадовавшей ее самое, Лин ответила:
– Ничего удивительного. Я возвращаюсь в Бродфилд, да ведь и вы, видимо, едете туда же на дежурство.
– Я-то – да. Но я полагала, что вы вышли замуж и стали домашней хозяйкой или, по крайней мере, наслаждаетесь медовым месяцем.
Лин расслышала насмешку в ее словах, но не была уверена, то ли это просто удивление, то ли Нора уже знает о ее расторгнутой помолвке. Она спокойно ответила:
– Нет, я не вышла замуж и не собираюсь. Я еду в Бродфилд поговорить с начальницей о возвращении на работу в больницу.
Ответный блеск в глазах ее спутницы сказал Лин все, что ей хотелось знать. Нора не была особенно удивлена, увидев здесь Лин, она также и не думала, что Лин вышла замуж. Бродфилдские слухи докатились и до нее. Нет, она просто вынудила Лин признаться в том, что ей было и так известно.
Нора произнесла безмятежно:
– Господи! Странно, что вы решили вернуться. Полный провал, да? А вас не пугает, что будут говорить люди?
– Почему это должно меня пугать? Что они могут сказать? – Ни за что на свете Лин не собиралась поверять опасений врагу.
Нора Фейерс пожала плечами:
– Да, собственно, ничего, наверное. Просто мое богатое воображение помогает мне представить то, что будет за словами.
– И что же? – поинтересовалась Лин.
– Ну, все будут хихикать за вашей спиной. Я хочу сказать, вероятно, что-то не так с девушкой, если ее бросают, правда?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60