Это дешевое оправдание, и мне невыносимо его выслушивать.
Натан как будто не слышал:
– Я точно знаю, когда этому мужчине удалось прокрасться обратно в твою душу.
– Ты слишком умен, чтобы предаваться фантазиям, Натан.
У него был упрямый вид.
– Я боролся против фантазий.
– Натан, я навсегда оставила Хэла, когда познакомилась с тобой. Я сделала выбор.
– Я тоже так думал. И только было мои мысли успокоились… Зачем ты рассказала об этом Минти?
– Но ведь это просто женские сплетни. Обычно ты не переживаешь по этому поводу.
– Минти считает, что мне стоит переживать. Говорит, что это полезно для моего эмоциональной разрядки.
– Что еще говорит Минти? Как еще она тобой манипулирует? Ведь именно этим она и занималась все это время.
– Минти сказала, что в прошлом хорошо повеселилась, но это не встанет у нас на пути.
– И ты веришь, что все будет в порядке? И поэтому совесть твоя чиста? Ох, Натан, какой же ты дурак.
– С меня хватит. – Натан поднялся. – Я ухожу.
Я крепко сплела руки на груди.
– Понятно.
Натан взял чемодан. И снова опустил.
– Это отвратительно. Ты не поверишь мне, Роуз, но я тебя очень люблю, и мне невыносимо думать, что я заставляю тебя страдать.
Я не слушала его; я искала логику в темноте и мраке отчаяния. Искала путеводную нить.
– И она поможет тебе в карьере? Сделает то, что не удалось мне?
На губах Натана промелькнула смутная улыбка.
– Конечно.
– Знаешь, Минти очень амбициозна. Но думает только о себе.
– Минти сильная, энергичная и свободная. Глядя на нее, я чувствую, что тоже могу стать таким.
– А еще у нее есть хватка – не каждому по зубам украсть у начальницы одновременно и мужа, и работу. Еще она экономна и бережлива.
Натан посмотрел на меня добрым, заботливым взглядом, словно ничего другого и не ожидал. Меня затошнило от унижения.
– Убирайся, – приказала я, – прежде чем я не наговорила чего-нибудь действительно ужасного.
Он повернулся к двери, но замялся и вынул из кармана конверт.
– Чуть не забыл, Роуз. Вот чек на первое время, чтобы ты могла продержаться, пока все уладится.
– Он мне не нужен.
– Я предвидел, что ты заупрямишься. – Он положил чек за вазу на каминной полке, принадлежавшей еще его матери. Отвратительная вещь, ранний Рокингем, по-моему, – вся утыканная фарфоровыми розочками, служившими ловушкой для пыли. Но Натан ее обожал.
– Забери свой чек, – сказала я.
– Нет. – Он вздрогнул, увидев на каминной полке мое обручальное кольцо, затем взял вазу. – Если не возражаешь, я заберу вазу.
У выхода Натан положил руку на задвижку и обернулся.
– Роуз, я знаю, что Хэл был на нашей свадьбе. Я его видел.
Я сглотнула комок, и груз прошлого тяжело осел на моих плечах.
– Он тогда приходил попрощаться, Натан.
Поскольку я понятия не имела, что следует делать после того, как муж окончательно ушел из дому (предусмотрительно оставив чек на покрытие непредвиденных расходов), я задумалась: а Флора Мэддер получила чек, когда Чарлз Мэддер съехал к любовнице с экзотическими наклонностями? Может, сам факт того, что от нее попытались откупиться, и стал последней каплей, которая вынудила ее отыскать веревку и отомстить, оставив за собой долгий след, который многие годы будет тянуться за теми, кто остался в живых?
В спальне было тихо. Заново обретший свободу Натан не потрудился закрыть дверь шкафа и задвинуть ящики нашего общего комода. Комод мы оставили из сентиментальных соображений, как память о тех безденежных днях, когда наличных не хватало и мебели было мало. Нас забавляло, что наше белье лежит вместе; это казалось символичным, и мы сохранили эту привычку.
Ящики были наполовину пустые. Подумав, что лучше начать неизбежный болезненный процесс как можно раньше, я переложила ночную рубашку на освободившуюся половину Натана. Движение потревожило мешочки с лавандой, которые я хранила по углам ящика, и высвободило пряный запах.
Но даже запахи меня задевали – слишком ароматные, навевающие столько воспоминаний, сладкие до тошноты. Так что я все бросила, спустилась вниз и позвонила Мэйв.
– Привет, – сказала я. – Хотела узнать, как у тебя дела.
– О, Роуз, – ответила она, будто пытаясь понять, кто я такая или даже вспомнить меня. – Как ты?
– Не очень. Просто не хотела терять связь. Узнать, как ты. Может, пообедать вместе. Я у тебя в долгу, хочу тебя угостить. Можем встретиться на нейтральной территории.
– Я сейчас очень занята, – торопливо проговорила подруга. – Таймон затягивает петлю. У нас нет ни минутки свободной. Думаю, тебе интересно узнать, как дела у Минти? – Что ж, мне действительно было интересно. – Еще рано говорить. – Мэйв была начеку. – Послушай, я бы с радостью с тобой пообедала… как-нибудь, но сейчас я так занята, что не могу строить планы. В единственный свободный день в ближайшем будущем я уже записалась к парикмахеру и не могу не пойти – надо закрасить седину. – Она коротко рассмеялась. – Не могу позволить, чтобы все видели мои седые волосы. Но, Роуз, не забывай меня.
Я надела старый серый макинтош, переживший многие годы карабканья по утесам в Корнуэлле, и решила прогуляться. Шел дождь; тонкая, пронизывающая морось забиралась за воротник и стекала по спине струйкой сырости.
Слегка задыхаясь, с урчащим животом, как частенько бывало в последнее время, я прогулялась по парку, то и дело останавливаясь от слабости, и нырнула в дверь церкви Святой Бенедикты.
Нефы были пусты, но недавно здесь закончилось венчанье или крестины: у купели и алтаря стояли вазы с белыми лилиями, и крошечные букетики украшали торец каждого ряда. Горела лишь одна свеча у статуи Мадонны, розовая краска которой блестела, словно грим стареющей актрисы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95