Как и сад, я тоже ждала: ждала, когда можно будет сбросить старую кожу, высушить новые крылья на солнышке и выступить вперед – очистившейся, новорожденной. Я снова отправлялась в путь.
Мы с Кимом обсуждали достоинства и недостатки книги по дизайну интерьеров. Я потягивала в кресле каппуччино, Ким облокотился о стол, и его галстук то и дело мешал нам. Мы увлеченно спорили о том, являются ли малиновые стены и позолота популярной тенденцией, обговаривали цифры и контракты, обсуждали издателей и читателей. В такой приятной обстановке и раздался звонок Поппи:
– Мам, мне надо с тобой увидеться. После работы я заехала к ней и позвонила в квартиру, которая показалась мне очень тихой. Наконец дверь отворилась, и меня встретила заплаканная Поппи.
Она проводила меня на кухню, и я чуть не споткнулась о гору грязной одежды, сваленной на полу. Вся раковина была заставлена грязными тарелками и ошеломляющим количеством винных бокалов. В кастрюле на плите что-то кипело.
– Какой кошмар, – сказала я.
Поппи нахмурилась:
– Я пыталась навести порядок. Ричард ненавидит грязь. – Она закусила губу. – Я понятия не имела, что он маньяк-чистюля. Раньше он никогда таким не был! Ладно, все равно у меня ничего не получается. Мы все время ссоримся, и он приходит домой все позже и позже. У меня столько времени, а я ничего не делаю. Не знаю, куда исчезает время; меня это бесит, но я еще сильнее ленюсь.
Я выключила газ, взяла резиновые перчатки и решила действовать.
– Я помою посуду, если ты займешься остальным.
Лицо Поппи вытянулось.
– Нет, мам, не к чему перетруждаться.
– Это не поможет?
Поппи швырнула на пол кухонное полотенце.
– Не понимаю, почему я должна ему угождать. Только потому, что он работает, ему кажется, что он имеет право возвращаться домой и требовать ужин. – Она закатила глаза. – Проснись, Ричард! Мы не в девятнадцатом веке!
Я подняла полотенце и передвинула гору грязного белья в угол.
– Дорогая, очень тяжело от путешествий и свободного полета перейти к семейной жизни, но домашние дела можно и нужно выполнять. По крайней мере так делает большинство людей. – Поппи скептически фыркнула. – Если бы ты устроилась на работу, то почувствовала бы себя лучше.
– Это у меня тоже не выходит. – Поппи нацелилась ни больше ни меньше как на место редактора в издательстве. – Вообще-то мне предложили поработать ассистентом по продажам, но мне кажется, глупо заниматься чем-то, что ты все равно потом бросишь.
– А тебе не кажется, что лучше попробовать? Поппи, знания о том, как продаются книги, могут очень пригодиться, а если у тебя будет работа, ты не станешь зависеть от Ричарда.
– Ты просто динозавр, мама. Ричард тоже думает, что нет смысла идти на компромисс.
Я вздохнула:
– Тогда чего ты расстраиваешься?
– Не знаю. – Поппи скрючилась и стала похожа на маленького растерянного ребенка. – Не понимаю, почему я так ужасно себя веду.
Я молча натянула перчатки. Я понимала, что чувствует Поппи – еще бы мне не понимать. Оливковые деревья и море, темное, как вино, брызги фонтанов на солнце – они манили, сияли, заслоняя остальные мысли. Я осторожно сказала:
– Поппи, ты сделала выбор – вышла замуж. Дочь вышла из ступора и взорвалась:
– Но я не хотела становиться скучной и бесцветной! – Она попыталась пнуть ногой кучу белья. – И не понимаю, почему Ричард так изменился. Раньше он был совсем другим. Как будто его кто-то проглотил, а его место занял обманщик! Мелет всякую чепуху вроде «изволь приготовить ужин, потому что я здесь один работаю»! Я знаю, что мне повезло, и я не умираю с голоду, я не беженка, и моих родственников не убили во время резни, но честно говоря, мне плевать, потому что настроение у меня все равно ужасное!
Я обняла дочку так крепко, что ободок ее очков вонзился мне в щеку. Бедная моя Поппи. Ей придется приспосабливаться, придется ломать себя.
– Подожди, Поппи. Подожди немного – скоро ты привыкнешь. Не раскисай и не сдавайся. Ты пожалеешь, если опустишь руки.
Она вздохнула и прижалась ко мне.
– Что мне делать, мама? Ты же знаешь. Ты все это уже проходила.
– Нам с твоим отцом повезло: мы оба знали, чего хотим.
В моем случае ничего объяснять не пришлось: Натан сразу же понял, что мне нужно. На пятом свидании, сидя рядом со мной в кино, он взял меня за руку, пока шла реклама. «Я хочу завести семью, Роуз, и мне кажется, ты тоже этого хочешь. – Он поднял мою руку и один за другим стал целовать мои пальцы. – Я хочу на тебе жениться». Чуть позже он сказал: «Отвези меня в Йелланд. Хочу увидеть, где ты провела детство. Тогда я пойму самое важное в тебе».
Когда человек тебя понимает, он имеет над тобой огромную власть – понимание творит чудеса. Из слов и образов воображение может сотворить любовь. Как я была благодарна Натану за эти слова! Я ухватилась за мечту об устроенности и любви, которую он посулил мне.
Я поцеловала спутанные волосы Поппи и повторила:
– Не сдавайся.
Дочка сдвинула брови.
– Он просто дьявол. Какого черта я за него вышла?
– Да что ты? – В дверях стоял Ричард, и мы с Поппи вздрогнули. – Что-то раньше ты была другого мнения. Более того, помнится, в Таиланде ты думала совсем по-другому.
Поппи вырвалась из моих рук.
– Да как ты смеешь подслушивать?
– Будь я слеп и глух, мог бы и не заметить эту трогательную сцену. – Ричард зашел на кухню: он явно кипел от злости. На нем был деловой костюм, но на манжете оторвались две пуговицы: это напомнило мне прежнего Ричарда, увешанного четками. – У меня есть право находиться в собственном доме.
Я сняла резиновые перчатки – перед дракой от них лучше избавиться.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95