Но если даже этот человек был в состоянии оплатить новую систему в доме, стоявшем на берегу – вроде дома моего отца или «Салона де Лючио», – его могли заставить поднять систему с земли, чтобы она не загрязняла прибрежные воды. Выходишь из дома, а между тобой и видом на гавань – покрытый травой огромный бугор с канализационной системой.
Отец сложил руки на груди.
– Это все проделки той парикмахерской, я уверен, – сказал он. – Но им придется сделать что-нибудь еще, если они хотят лишить меня бизнеса.
– Ты уверен, что она не похожа на крашеную чихуахуа? – спросила я у Марио.
– Конечно. Не похожа ни капельки, – сказал Марио.
– Канноли, – произнесла я. – Называй ее Канноли. Давайте же, попрактикуйтесь все!
– Канноли, – послушно откликнулись присутствующие. Мы все сидели, ожидая отца, который должен был выйти на пятничное собрание, передвинутое, как и весь день, на понедельник.
После звонка о «пропаже собаки» я понимала, что визит папаши Силли Сайрена – всего лишь дело времени. Так что я уже вся извелась и места себе не находила от волнения.
– Скажи, на кого она, по-твоему, похожа? – обратилась я к Вики.
Вики перестала подметать пол.
– На собаку, – сказала она. Ее наставница из «Пути к ответственности» выглянула из-за своего журнала.
– Спасибо, Вики, – сказала я. – Ох, не знаю… Мне кажется, что теперь она больше похожа на пуделя, чем на терьера, но я все еще могу разглядеть в ее внешности признаки чихуахуа. Может, выдать ее за карликового шпица?
– Или за стриженого пекинеса, – предложила одна из девушек-стилистов. Она старательно распрямляла специальной плойкой волосы своей напарнице.
Честно говоря, мне очень хотелось сделать то же самое с шерстью Канноли вместе того, чтобы состригать ее. Может, тогда мне удалось бы выдать ее за мини-афганскую борзую.
– Ну хорошо, – вздохнула я, для успокоения накрасив губы помадой. – Важно, что все мы выучили ее новую историю. Канноли доставлена нам от заводчика из Италии, и живет она у нас с тех пор, как открылся салон.
– Не означает ли это, что в переводе на человеческий возраст ей должно быть лет 238? – усмехнулся Тодд.
– Хватит подсчитывать такую ерунду! – оборвала я его. – Мы не должны упускать из виду то, что собака далеко не в безопасности у этой ужасной новобрачной. Просто помните, если это хоть немного успокоит вас… – Я посмотрела на Софию, которая не сводила с меня глаз. – Что это может спасти собаке жизнь.
Обычно отец входил из двери, ведущей в салон из крытого коридора, но тут отворилась главная дверь салона, и он, по-прежнему одетый в свою одежду защитного цвета, на цыпочках вошел в помещение. И засунул большой резиновый молот, который был у него в руках, за регистрационную стойку.
– Это их уймет, – проговорил отец. И принялся щелкать пальцами. Никто не двинулся с места.
– Лаки, – обратилась к нему Диди, мать Тьюлии, – а теперь ты что натворил?
Марио встал с места, чтобы выглянуть в окно.
У отца был вид кошки, сожравшей канарейку – у него всегда был такой вид, когда он поступал не слишком хорошо, Он принялся водить ладонями по голове взад-вперед, словно хотел отполировать ее до блеска.
– Выйдите на улицу и посмотрите на противоположную сторону, – предложил он. – Только по одному, чтобы на вас не обратили внимания – это на тот случай, если за нашим домом следят.
– Я пойду, – сказал Марио.
Отец снова стал щелкать пальцами, и к тому времени, когда Марио вернулся в салон, мы успели расставить стулья полукругом. Мы с Софией постарались сесть в противоположных концах.
Марио плотно закрыл за собой дверь. На нем была наглухо застегнутая сорочка цвета ржавчины, которая отлично подходила к его веснушкам.
– «Лучшая маленькая парикмахерская Маршберри» продается? – спросил он.
Отец хлопнул себя по коленям.
– Папа, – покачал головой Марио. – Ты не мог этого сделать.
Отец сделал вид, будто застегивает на молнию свои губы. Все повскакали со своих стульев и бросились к окнам.
– Послушай-ка, папа, – сказал Марио. – Нам не нужны неприятности. Нам и так придется раскошелиться, если мы будет устанавливать новую канализационную систему.
– Лаки, где вы взяли этот знак? – спросил Тодд.
Отец еще раз потер свою голову.
– В наши дни продается множество домов, Тодди. Это даже не было вызовом, хотя можно не сомневаться в том, что они вколотят этот знак в землю поглубже. Но все же их не так-то просто сдвинуть с места, как вам может показаться.
Тьюлия отвернулась от окна.
– Не понимаю я этого, – сказала она.
– Чего ты не понимаешь, моя маленькая bambino? – спросил отец. – В эту игру играют двое. Им не удастся лишить нас бизнеса, если все будут думать, что «маленькая парикмахерская» уезжает из города.
Остальные все еще смотрели в окна.
– Ого! – вдруг воскликнула одна из девушек-стилистов. – А вот и представители парикмахерской. Назревает драма!
Марио снова поднял голову.
– Bay! Ну и парни!
– Я же говорил вам, – сказал отец. – Я играю свою роль, но вам всем следует начать одеваться здесь поярче.
Дверь салона распахнулась. Вошли двое парней. На обоих были обтягивающие джинсы и еще более обтягивающие футболки. У обоих были осветленные и мелированные волосы, выщипанные брови, и еще я заметила своим наметанным глазом работу ботокса, когда осторожно пригляделась к ним, чтобы определить, двигаются ли мышцы на их лицах, когда они разговаривают.
Отец подбоченился.
– Прошу прощения, – заговорил он, – но мы работаем по записи и не принимаем тех, кто зашел просто так.
– Можно подумать, нас это волнует, – хмыкнул тот, что был повыше и посветлее.
– Вот и отлично, – сказал отец.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74