Однако адреналин все равно распространялся по организму, вызывая волнующее покалывание во всех мышцах. Золтан вынул мобильный телефон и позвонил в гостиницу – ворчливая консьержка неохотно соединила его с номером Мэгги.
– Я на месте, – взволнованно сказал он, неожиданно для самого себя начиная паниковать. – Сижу напротив телесуфлера. Что мне делать теперь?
– Прочти, что написано на экране, – приказала Мэгги.
Золтан медленно заскользил глазами по тексту, выхватывая знакомые слова, имена и названия. Нажал на указывающую вниз стрелку, и на экране развернулся список второстепенных новостей. В конце он увидел слово «ambassadeur». И прочел вслух, на своем ломаном французском:
– «Son Excellence, 1'ambassadeur des Etats Unis, Monsieur Seton Salter…» Может, назовем его «Salope»?
– Нет, лучше «Salaud», я полагаю, – возразила Мэгги. – С французским произношением Дельфины его имя будет звучать как «c'est un salaud».
– Как пишется?
– S-a-1-a-u-d.
– «Т» или «Д»?
– «Д», как… Девоншир.
– Или Дебрецен?
– Дебрецен.
– Curva jo, – выругался он по-венгерски и продолжил читать: – «…a ete recu par le Ministre des Affaires etrangeres au Quai d'Orsay…»
– Quai, Quai?
– Con? – услужливо предложил Золтан.
– Нет, давай сосредоточимся на Ке-д'Орсе.
– Какое грубое слово похоже на это?
– Может, ordures? – Мэгги с сомнением произнесла слово по буквам. – А что там дальше?
Золтан впечатал «ordures», нажимая на клавиши указательными пальцами. Радостно прочел:
– «…pour feter ensemble…» Слово «feter» очень похоже на «peter» – «пукать»…
– Я знаю значение слова «peter»! Дальше. Золтан продолжал водить длинным ногтем по строкам текста.
– «…l'anniversaire de la consegne de la statue de la Liberie par le gouvernement francais a la mairie… – Тут он остановился. – …Merde de New York!»
Мэгги хотела возразить, что слово «дерьмо» слишком уж бросается в глаза, но Золтан прервал разговор. В коридоре послышались тяжелые шаги.
Он быстро нажал «стрелку вверх», встал при появлении в дверях массивного Лероя и сообщил ему:
– Cava. Tout Ok.
– Merci. Alors, a la prochaine fois.
– Pas de quoi, – ответил Золтан и поспешил удалиться. Было уже двадцать минут восьмого. Он спустился на лифте и молча вышел через стеклянные двери, намереваясь посмотреть новости по телевизору в баре.
Усевшись на свое обычное место, он вытер носовым платком пот с лица, вновь позвонил в гостиницу и спросил у Мэгги:
– Вы смотрите?
– Конечно! – Она в тревожном возбуждении положила трубку. Взгляд ее будто приклеился к экрану в ожиданий ежевечернего явления Дельфины народу.
Золтан заказал себе в качестве поощрения виски с содовой. Телевизор светился в углу – передавали прогноз погоды. Вот наконец появилась Дельфина на небесно-голубом фоне, раскладывая на столе бумаги.
– Mesdames, messieurs, bonsoir. – Она сверкнула ослепительной улыбкой и приступила к оглашению новостей, уже известных Золтану. Как обычно, ее лицо оставалось бесстрастным, даже когда она описывала унесшую человеческие жизни дорожную аварию с участием пассажирского автобуса, произошедшую в пригороде Парижа. И вот она была уже совсем близко от приготовленной Золтаном ловушки… от волнений у него участилось дыхание.
Дикторша произнесла имя американского посла – и глазом не моргнула, обозвав его при этом мерзавцем. Даже тот факт, что посол, находясь на навозной набережной, активно портил воздух на пару с министром иностранных дел, нисколько не смутил Дельфину. Терять самообладание она начала, лишь когда произнесла перед упоминанием о Нью-Йорке слово «дерьмо» вместо слова «мэрия». В ее холодных глазах отразилось беспокойство. В студии раздался телефонный звонок. Она схватила трубку и возбужденно произнесла:
– A vous le reportage de Mireille St Just?
– Elle dit «merde»? – спросил из-за барной стойки озадаченный Гастон.
– Elle dit «merde», – с широченной улыбкой подтвердил Золтан. Одним большим глотком прикончив свою порцию виски, он подхватил ящик с инструментами, попрощался с Гастоном и вышел из бара. В тот вечер он выпивал там последний раз.
Мэгги выключила телевизор и осталась ждать Золтана у себя в номере. В голове царил полный сумбур. Первой ее реакцией на увиденное был шок. Месть Мойсхен носила сугубо приватный характер и уж точно – в этом Мэгги была уверена – не стала достоянием гласности. Месть Дельфине должна была стать публичной – так было задумано, однако теперь ее терзали смутные опасения. На сей раз событие, в которое были вовлечены миллионы телезрителей Франции, пахло скандалом на государственном уровне, и скандал этот мог повлечь за собой нежелательные последствия, в том числе и для Мэгги.
Она вспомнила Джереми. А вдруг он и в самом деле смотрит на нее сверху, из своего далекого небесного обиталища, и видит, до какой низости опустилась его жена? Как же он, должно быть, шокирован! Подумать только – «дерьмо»! Поступок Мэгги самым вопиющим образом противоречил взглядам Джереми на жизнь, его представлениям о приличиях. И о Золтане не следует забывать. Неужели Мэгги своими руками создала монстра – безжалостного сына Франкенштейна, готового погрузить всю Европу в смрадную мглу злобы и мести любовницам Джереми и всем неверным супругам вообще?
Мэгги передернула плечами и постаралась отбросить свои опасения. Золтан провернул блестящую операцию и заслуживал похвалы. Ей никогда не удалось бы в одиночку разбить аквариум, в котором Дельфина так легко и грациозно плескалась, подобно наяде, вечер за вечером. «В конце концов, – мысленно подбодрила она себя, увидев дверях радостного Золтана, – Дельфина это заслужила, не правда ли?»
Первый раз за пятнадцать лет Мэгги чмокнула венгра в щеку. Залившись краской и засияв от удовольствия, он стоял перёд ней, ожидая поздравлений с успешным выполнением задания.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70