При приезде в лагерь он узнал, что раненого Видаля поместили в комнате оруженосца Шафлера, знакомого нам Генриха, возбуждавшего всеобщий смех своей некрасивой наружностью и который, попав однажды в руки Фрокара, с трудом спасся от мучительной смерти.
Добрый карлик полюбил молодого человека, которого Вальтер не велел обижать, и даже, когда Шафлер отправился в Дурстед с отрядом войска, Генрих отпустил вместо себя другого молодого воина, а сам остался в лагере лечить своего нового друга. Видаль не очень страдал от своей раны на ноге, но не мог еще долго ходить и большей частью лежал в постели. Генрих редко оставлял его одного, и если уходил по службе, то посылал вместо себя одного из воинов, который играл с больным в кости или забавлял его рассказами о сражениях. Видаль печалился о том, что ничего не знал о Перолио, к которому был искренно привязан. Он давал за себя выкуп, и Шафлер не удерживал его, но он оставался поневоле, потому что не мог ни сесть на лошадь, ни идти. Он и не подозревал, что за каждым его движением следит зоркий глаз врага, дожидаясь минуты, чтобы поразить его и ограбить. Присутствие Генриха бесило разбойника, который не мог решиться убить двоих посреди лагеря, чтобы не попасть самому в беду. Он прятался уже несколько недель и, наконец, чтобы удалить Генриха, придумал хитрость.
Хотя Генрих был далеко не красавец, но Фрокар узнал, что ему очень нравится служанка из трактира, которая, разумеется, только смеялась над бедняком и предпочитала ему рослых солдат. Однако она не смела очень сердить такую важную особу, как оруженосец начальника войска, и потому Генрих не терял надежды, что когда-нибудь деревенская красавица сжалится над его страданиями. Зайдя однажды в трактир, Фрокар отдал служанке свои последние деньги, с тем, чтобы она в эту же ночь назначила свидание Генриху и взял с нее слово, никому не говорить об этом. Красавица обещала, и в тот же вечер послала мальчика, прислуживавшего на кухне, сказать Генриху, что она ждет его. Обрадованный уродец опрометью побежал в трактир, оставив Видаля одного и сказав ему, что скоро вернется. Фрокар только этого и ждал. Он пробрался в темноте к жилищу раненого и начал высматривать в окно. В небольшой комнате, освещенной фонарем, висевшем на толстом крюке, вбитом в потолок, стояли две походные кровати и на одной из них спал раненый. Кроме того, в комнате был стол, два простых стула и сундук. Фрокар, заучив положение всех предметов, начал с искусством вора отворять окно и сделал это так осторожно, что если бы Видаль и не спал, то ничего бы не слышал. Злодей так же осторожно влез через окно, подставил стол под фонарь, снял его и отнес в угол, откуда он освещал только полосу пола. Фрокар действовал неслышно, как тень, и, вынув из кармана веревку, стал у изголовья больного. В другой его руке был нож, так что он еще сам не знал, какое оружие употребит для своей жертвы. На нож он не очень надеялся, потому что он уже раз изменил ему; поэтому он предпочитал веревку, которая оканчивала дело без шума и крови. Он дожидался удобного случая, чтобы накинуть петлю на голову спящего… Видаль повернулся во сне и продолжал, может быть приятный сон, не чувствуя, что вокруг его горла обвилась уже роковая веревка и петля затягивается понемногу. Вдруг послышались шаги обхода и Фрокар присел на корточки за кроватью, удерживая дыхание. Кто-то остановился у двери комнаты и сказал тихо:
– Генрих, вставай, пришли вести о нашем капитане.
Фрокар, задрожав от страха, выпустил из рук конец веревки и не знал, что ему делать. Бежать было всего благоразумнее, но тогда надобно будет отказаться от сокровища, потому что веревка на шее Видаля может дать знать о близости палача и пожалуй его отыщут.
«Нет, лучше окончить дело, – подумал разбойник, – потом с деньгами будет легче бежать, можно будет и откупиться».
И рассуждая так, Фрокар нагнулся над спящим оруженосцем и, собрав в руку конец веревки, хотел разом затянуть ее, как вдруг кто-то сильно схватил его сзади за плечи и громкий голос сказал:
– Что ты здесь делаешь, приятель?
Фрокар онемел от ужаса, а Видаль, проснувшийся от движения веревки на шее, удивился, увидев перед собой знакомое лицо, и, ощупав веревку, понял, что угрожало ему.
– Ах ты злодей! – вскричал он, схватывая руки Фрокара. – Ты хотел убить меня, ограбить. Держите его, друзья мои, – прибавил он, обращаясь к солдатам, вошедшим вслед за тем, который подкараулил разбойника, – это палач Черной Шайки!
– Право, я вошел нечаянно, – бормотал мошенник, теряя присутствие духа и падая на колени, – простите меня, я могу пригодиться… никто лучше меня не умеет пытать и вешать.
– Молчи, бездельник! – закричал солдат, связывая руки Фрокару. – Товарищи, сведем его к офицеру, занимающему место капитана, он допросит этого молодца.
Поняв, что участь его скоро решится, Фрокар употреблял все усилия, чтобы вырваться и убежать. Он упрашивал солдат, целовал их руки, но те только смеялись и тащили несчастного, который упирался и кричал во все горло. На этот шум пришел офицер, живший недалеко, и вслед за ним вошел и Генрих, который, встретив неудачу в трактире, побежал домой, проклиная капризы женщин.
Сцена в комнате удивила его, но увидев Фрокара, он испугался не на шутку и закричал:
– Мы погибли! Черная Шайка напала на нас!
Однако жалкий вид палача успокоил его немного и он взялся объяснить офицеру, что это за человек и как он однажды питал его в Утрехте.
Последний злой умысел был ясен: Видаль сказал, что он получил небольшое наследство от умершего товарища; веревка была еще у него на шее и Фрокара застали над его жертвой.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114