– Где там – «отравлено»? Божественный нектар, – в упоении бормотал он. – А теперь можно и закурить…
Неожиданно он услышал вой летящего снаряда, который ударил в чердачное перекрытие. Спасаться бегством было поздно, он успел только забиться в самый угол, когда с треском посыпались балки и кирпичи.
Солдаты увидели, как от разрыва трактир развалился. Острейко облегченно перекрестился.
– Видно, наш час еще не пробил… Старшина выгнал нас, будто чувствовал это, – воздал он должное Валясеку.
А снаряды ложились все гуще, они начисто разнесли верх соседнего дома, только огонь сухо потрескивал среди развалин.
– Боюсь, немцы попрут нас отсюда! – выкрикнул Багинский и побежал рысью, согнувшись под тяжестью вещмешка. – Надо окопаться и замаскироваться как следует.
– Подпустить их поближе и забросать гранатами!
– Оседлать дорогу! Не позволим снова сбросить нас в реку! – широко развел руками поручик Качмарек, указывая, как следует развернуться.
От кустов, поминутно оглядываясь, будто немцы гнались за ним по пятам, мчался солдат.
– Танки! – голос у него срывался. – Бронетранспортеры и танки!
– Много их?
– Много… Я не считал, но много. Они появились из-за деревьев…
– Прекрасно, у нас есть орудие, – показал Качмарек на придорожный ров с поваленной вербой. Из-под метелок беловатых снизу листьев выступало орудийное дуло. Расчет залег рядом, надежно укрытый от посторонних глаз. «Но после первого же выстрела они обнаружат себя, а другого такого укрытия не найти. Им придется вести огонь, пока их всех не перебьют. Если только связной не ошибся: ведь у страха глаза велики».
Но, подобно ударам бронированного кулака, по цветущим садам уже начали бить танковые орудия. Снаряды рвались в домах, высаживая окна прямо с рамами.
Залевский высадил ногой две доски в заборе. Он затаился в небольшом углублении рядом со старым Острейко. Немцы пока не появлялись, видны были только башни танков над кустами, их низко опущенные дула изрыгали огонь.
– Они не заметили орудия, – порадовался Збышек удачной засаде. – Почему они не стреляют?
Но как раз в этот момент они услышали, как что-то лязгнуло, и танк затрясся, будто наскочил на препятствие. Второй танк уже огибал его и, как спички, ломая заборы, тащил за собой вывороченные с корнем фруктовые деревья.
Прежде чем артиллеристы успели изменить угол прицела, танк вывернул на них откуда-то сбоку и навалился сверху, проутюжив орудийный расчет горой металла.
Залевский уронил голову. Он не в силах был видеть гибель боевых товарищей. Из бронетранспортеров выскакивали гренадеры. Рукава засучены, в загорелых руках – винтовки. Они бежали ритмично, поддерживая танковую атаку.
– Бей по немцам, – наставлял Залевского Острейко. – Да выбирай тех, которые с нашивками.
Сам он стрелял редко, но Залевский видел, как дважды падали солдаты в горшкообразных касках, со светлыми черенками гранат за поясом.
– Наши отступают, – бормотал Острейко, – собирайся… Я тебя прикрою. Ну, я ведь постарше. Сматывайся, сынок!
Немцы миновали их. Отделения гренадеров продвигались под прикрытием танков, которые прорвали оборонительные линии поляков, в разрывы вливалось все больше пехоты, ждать было нечего.
Залевский развел в стороны выломанные в заборе доски, одна съехала вниз и зацепилась за ранец. Когда Збышек рванулся, брезентовая лямка лопнула…
– Черт с ним! – Он сорвал с плеча ранец. Обернувшись, Залевский увидел, что Острейко сменил позицию и затаился, как кот, что выслеживает мышь. Он прицеливался из винтовки в проход между горящими строениями.
– Проклятье, только бы мне вернуться с подмогой. – Он бросился через сады. – Ему уже пора отходить!
Залевский передвигался одновременно с наступавшими немцами, но те его не видели с дороги: заслоняли изгороди и заросли.
– Я третий, слышишь меня? – долетел до него голос поручика. – Нас атакуют силой до батальона. Да, танки и бронетранспортеры… Я не только их видел… Они давят нас! Хорошо вам говорить: «Продержитесь еще!» Как я могу продержаться без единого орудия? У нас большие потери…
– Танки. Они идут прямо на нас!.. – крикнул связист.
– Тогда улепетывай! – отмахнулся от него поручик. Он еще услышал едва различимый в шуме битвы голос капитана Поляка: – Марек, передай полковнику: танки прорвали нашу оборону… Огонь всей артиллерии на правый фланг! Мы отходим…
Связист, припавший к дверной фрамуге, неожиданно дрогнул и упал ничком, потянув за собой коробку телефонного аппарата; темное пятно расплылось по его спине.
Залевский бросился было бинтовать его.
– Оставь! – отстранил его Качмарек. – Прямо в сердце…
– Пан поручик, там еще обороняется Острейко, он просит подмогу. Хоть несколько человек…
Поручик взглянул в темные, полные отчаяния глаза парня и крикнул:
– Отступать… Там уже немцы.
Они видели зеленые фигуры, перебегающие совсем рядом. Качмарек выдернул чеку из гранаты и швырнул ее на дорогу под ноги бегущим.
Вместе с Залевским они выскочили в сад за домом и еще увидели, как Войтек Наруг, припав к стволу дерева, стрелял через кусты. Два солдата тащили под руки раненого, у того по исцарапанному осколками лицу текла кровь.
– Там Острейко. – Залевский хватал за рукав поручика. – Его отрежут…
– Давай к тем домам, – приказал Качмарек. – Там в беседке – боеприпасы… Набери дисков, сколько дотащишь, и сюда…
Сам он лег рядом с Наругом, тяжело дыша после бега. В руке у Качмарека был автомат убитого связиста.
Залевский послушно бросился за патронами, перемахнул через забор из жердей, разорвав шинель. Навстречу ему попался Валясек с двумя солдатами, которые волокли ящики.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30