Но еще и о том, что в варварских странах не знают цену своим бесценным вещам.
Рибас ужаснулся тому, что услыхал. Завтра же слова маркиза станут известны многим и миссия Галло может с треском провалиться. Поэтому Рибас непрошено вступил в беседу, сказав:
– Ни в одном дворе Европы нет такой коллекции, которой владеет императрица. Более того, она знает в них толк.
Но Галло упрямо вел свою миссию к краху, заявив:
– Если бы это было так, то расстаться с любым экземпляром коллекции для нее оказалось бы невозможным.
Обед на девяносто кувертов с музыкой и пением показался маркизу плохим театром. Свою путаную застольную речь он закончил словами:
– Сегодняшний день и это невиданное царское застолье напомнили мне о нравах и обычаях далекого прошлого.
Наутро Базиль Попов сказал Рибасу, что Екатерина распорядилась: неаполитанской делегации следует осматривать Черноморские порты, не сообразуясь с ее собственным маршрутом. Это была немилость, которую маркиз принял как дарованную свободу передвижений. Генералитет и дворяне, почитавшие себя с Европой на «ты», раздражались при одном имени Галло. Дипломаты открыто говорили, что Галло перепутал века, что он знает историю России лишь до опричнины. Рибас проклинал свою обязанность быть при неаполитанцах: всеобщее недовольство маркизом в какой-то мере распространялось и на него.
Спуск на воду линейных кораблей «Владимир» И «Иосиф» и фрегата «Александр» благополучно состоялся под гром пушек и оркестров. Посыпались награды, чины, милости. Потемкину Екатерина пожаловала кайзер-флаг как главному командиру Черноморского флота. Войнович, с которым Рибас не успел повидаться, привел свою эскадру из Севастополя и вместе с Николаем Мордвиновым был произведен в контр-адмиралы. Инженер-полковник Корсаков удостоился ордена Святого Владимира третьей степени. Императрица отпустила из казны десять тысяч на посадку леса. Нижние чины получили по наградному рублю.
Полковник Рибас получил еще одну возможность убедиться в собственном невезении и немилости фортуны к его судьбе. Еще не кончились торжества, а он на палубе фрегата отправился с депутацией Галло, пожелавшей осмотреть крепость Кинбурн. Как только на берегу широкого Днепровского лимана появлялась пристань или сторожевой казачий пост, секретари Галло спешили к Рибасу и сопровождавшему офицеру с вопросами:
– Что там? Город? Крепость? Войска?
Все ответы записывались, в картах местности делались пометки. Джачинто Верри не вступал с Рибасом ни в какие разговоры и держался в стороне. В Кинбурнской крепости, занявшей неширокую длинную косу от берега до берега, маркиза интересовало и численность войска, и количество домов, и ширина земляных валов и хлебные припасы. Все это было странно: дружественная миссия неаполитанской делегации оборачивалась сбором сведений.
Тщательно осмотрев Кинбурн, маркиз вернулся в Херсон и, не мешкая, отправился в Крым. К этому времени путешествующая императрица уже возвращалась из Севастополя и остановилась в Карасу-базаре. Галло поспешил туда, но по пути заболел. Рибас нашел для больного и его свиты подходящее помещение в близлежащем селении и верхом отправился в Карасу-базар, который вскоре встал на горизонте множеством мечетей и отстроенной православной церковью.
Проезжая палаточный городок мушкетерского полка, на окраинах которого паслись овцы и верблюды, Рибас спросил, где можно напоить лошадь, и его направили к колодцу, где, не веря своим глазам, он увидел Эммануила. Брат, голый по пояс, обливался колодезной водой, и Рибас, ничем не выказав своего присутствия, последовал его примеру – жара стояла необычайная, и он спешился, разделся, подошел к брату сзади и выхватил у него кожаное ведро. Эммануил опешил, не понимая, откуда тут мог взяться Джузеппе, и они, мокрые, смеющиеся, обнаженные по пояс, обнялись.
– Как? Откуда? Почему не написал? – обрадованно спрашивал брат.
– А ты? Давно здесь?
– Встречали императрицу, когда она в Севастополь ехала. А теперь провожаем. Идем ко мне. Тут недалеко. Рассказывай!
Они вошли в палатку. Эммануил сокрушался:
– Мне нечем тебя угостить. Вот козье молоко – отлично освежает. Ты надолго?
– Как распорядится Потемкин.
На свежем сеннике Рибас увидел аккуратно разложенную форму Эммануила и заметил новенький сверкающий орден Святого Владимира.
– Ты награжден? Когда?
– Полмесяца назад, после маневров перед императрицей.
– Поздравляю. Ты просто молодец, капитан!
– Не капитан, а секунд-майор, – небрежно поправил брат.
Примерно час они говорили обо всем. Эммануил в Карасу-базаре командовал артиллеристами, приданными мушкетерскому полку.
– Мы тут воюем, – смеялся он. – Что ни час – приветствуем кого-нибудь из пушек. А то во время трапезы ее величества залпами отмечаем тосты.
– Он взглянул на часы и стал одеваться. – Мне пора к орудиям. Они при ставке Потемкина. Я тебя провожу.
Условившись с братом встретиться вечером, Рибас отыскал Попова. Тот, выслушав сетования полковника, сказал:
– Не повезло вам, Осип Михайлович. Но кто же знал, что маркиз Галло так поведет себя.
– Как бы мне избавиться от труда сопровождать его? – спросил Рибас.
– Я доложу князю. Идемте.
В синем со звездами шатре Потемкин сидел в кресле перед корзиной ранних вишен. Ел вишни одну за одной, выщелкивая косточки пальцами в сторону полога. Расстегнутая на груди рубашка была в пятнах.
– Не собирается ли маркиз восвояси? – спросил он Рибаса.
– Пока не сосчитает все корабли, гарнизоны, полки, вряд ли, – ответил Рибас.
– Не турецкие ли шпионы твои неаполитанцы?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203