ТОП авторов и книг ИСКАТЬ КНИГУ В БИБЛИОТЕКЕ
Второй… что-то неуловимо знакомое почудилось адмиралу в облике второго господина, прежде чем тот отвернулся к окну.
Гостей усадили у противоположного окна. «Черт побери, – подумал Рибас, – могут быть неприятности» Сильвана принесла кувшин фалернского, которое пенилось в бокалах и было достойно тоста за молодость в Ливорно. Ударившись в воспоминания, Руджеро тараторил о русских моряках – щедрых клиентах «Тосканского лавра», а Сильвана во все глаза смотрела на адмирала, будто он был минутным явлением из ее тайных грез. Наконец спутник Джачинто Верри повернулся и Рибас узнал его. Бог мой! Постаревшее плохо выбритое лицо, неопрятная" косичка из-под шляпы, серый плащ-епанча простолюдина, никаких бриллиантов в ушах бывшего модника – неужели это Ризелли? Не медля ни секунды, Рибас поднялся из-за стола, обогнул прилавок и подошел к нему.
– Похоже, что вы целую вечность здесь ждете меня, – сказал он Ризелли, игнорируя вставшего навстречу Верри.
– Кажется, мы знакомы, – сказал Верри, а Ризелли подал ему неприметный знак и хриплым тихим голосом сказал:
– Оставьте нас.
Верри отошел к прилавку и заговорил с Сильваной, которая с тревогой наблюдала, как адмирал садится напротив Ризелли.
– В мои планы не входила личная встреча с вами, – произнес Диего и оценивающе взглянул на улыбающегося адмирала, на его кафтан с орденом Владимира и георгиевскими крестами и продолжал: – Вы сумели удачно распорядиться своей жизнью в России. Но сохранением ее вы обязаны мне.
– Что ж, мне остается благодарить вас?
– Не вижу в этом ничего зазорного.
Рибас нарочито смиренно склонил голову и сказал:
– Благодарю вас, что позволили мне жениться по любви. Благодарю за то, что не оставляли меня своим вниманием. Благодарю за неудачное покушение на меня. Благодарю за карьеру моих братьев. За смерть Эммануила благодарю.
– Все в руках божьих, – Ризелли был серьезен, а Рибас все-таки не верил, что господин с усталым изможденным лицом и затравленным взглядом – Ризелли.
– Вот моя догадка о ваших обстоятельствах, – вслух раздумывал адмирал. – Масоны изгнаны из Неаполя, и вы волею обстоятельств оказались в Петербурге, где масонов сажают в крепость.
– Я путешествую, – ответил Ризелли и всмотрелся в лицо визави. – Вы не изменились, только черты лица стали грубее.
– Россия – отнюдь не благословенный Неаполь.
«Странно, но я не испытываю к нему вражды, – подумал Рибас. – Он жалок. Судьба, наконец, сбила с него спесь… Но может быть, это всего лишь блеф?»
– Ну что ж, прощайте, – сказал адмирал, намереваясь подняться, но Ризелли остановил его:
– Всего два слова. Скажите, не изменились ли виды на свадьбу дочери нашего Фердинанда и внука императрицы?
Рибас не знал, что ответить: он слышал об этом впервые! Ризелли по-своему истолковал молчание адмирала.
– Мое любопытство, надеюсь, не задевает вашу щепетильность. Ведь это не военные, а скорее матримониальные дела.
– Бывает, они стоят секретов армии, – ответил Рибас, раздумывая.
– Моя семья бежала в Австрию, – сказал Ризелли. – Мы совершенно без средств. Если русская императрица стоит за этот брак, я мог бы стать посредником, приехать в Неаполь – Фердинанд и королева мечтают выдать свою дочь за петербургского принца, а я своим поредничеством вернул бы их расположение и поместья.
Я говорю откровенно, потому что уверен: и вы всей душой за этот брак.
«Еще бы, – подумал Рибас. – Дружественное сближение Неаполя и России в этом случае было бы полным. При благоприятном исходе и для меня открылись бы совершенно новые возможности. Однако не надо забывать: помощи у меня просит вчерашний недруг».
– Хорошо, – сказал он вслух. – Я выясню некоторые обстоятельства и дам вам знать через хозяина этой лавки.
Собственно, предстояло узнать все с самого начала. Настя заявила, что проект женитьбы сына Павла Константина на неаполитанской принцессе окончательно отвергнут Екатериной. «Окончательно ли»? – спросил себя адмирал и отправился к неаполитанскому посланнику герцогу Серракаприоле.
Герцог радушно принял его в кабинете, обставленном светлой ореховой мебелью, расспрашивал о войне, о планах адмирала. Он был обаятелен по-прежнему, но далеко не так наивен, как восемь лет назад.
– Я сожалею, что не был в Петербурге, когда возникла возможность сватовства принца Константина с дочерью Фердинанда, – сказал Рибас. – Для Неаполя упущена великая возможность.
– Да! – подхватил герцог. – Но момент для сватовства оказался очень неудачным. Хотя наш король и министр Актон сделали, что могли, – постановили не иметь никаких сношений с Францией. А конвент отправил к неаполитанским берегам тулонскую эскадру Латуш-Тревиля. Что оставалось делать под прицелом французских пушек? Пришлось пойти на уступки, чтобы спасти королевство от больших несчастий. Фердинанд заверил Париж, что не вступит ни в какие переговоры, наносящие вред Франции.
– И не пойдет на сватовство.
– Да. Вы не можете себе представить гнев императрицы Екатерины! Какое уж тут сватовство! Меня вызвал вице-канцлер Остерман и выразил крайнее неудовольствие.
– Вместо этого он мог бы предложить Неаполю помощь, – сказал адмирал.
– Именно так я и ответил ему. Но уж было поздно: французские пушки диктовали условия. Но представьте, именно в этот момент два опрометчивых дипломата стали внушать Екатерине, что женитьба принца Константина и младшей дочери Фердинанда весьма желательна.
– Кто же они?
– Маркиз Галло – он теперь посланник в Вене, и граф Андрей Разумовский, российский посланник в Австрии. Разумовский написал Екатерине, что брак будет полезен во всех отношениях.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203
Гостей усадили у противоположного окна. «Черт побери, – подумал Рибас, – могут быть неприятности» Сильвана принесла кувшин фалернского, которое пенилось в бокалах и было достойно тоста за молодость в Ливорно. Ударившись в воспоминания, Руджеро тараторил о русских моряках – щедрых клиентах «Тосканского лавра», а Сильвана во все глаза смотрела на адмирала, будто он был минутным явлением из ее тайных грез. Наконец спутник Джачинто Верри повернулся и Рибас узнал его. Бог мой! Постаревшее плохо выбритое лицо, неопрятная" косичка из-под шляпы, серый плащ-епанча простолюдина, никаких бриллиантов в ушах бывшего модника – неужели это Ризелли? Не медля ни секунды, Рибас поднялся из-за стола, обогнул прилавок и подошел к нему.
– Похоже, что вы целую вечность здесь ждете меня, – сказал он Ризелли, игнорируя вставшего навстречу Верри.
– Кажется, мы знакомы, – сказал Верри, а Ризелли подал ему неприметный знак и хриплым тихим голосом сказал:
– Оставьте нас.
Верри отошел к прилавку и заговорил с Сильваной, которая с тревогой наблюдала, как адмирал садится напротив Ризелли.
– В мои планы не входила личная встреча с вами, – произнес Диего и оценивающе взглянул на улыбающегося адмирала, на его кафтан с орденом Владимира и георгиевскими крестами и продолжал: – Вы сумели удачно распорядиться своей жизнью в России. Но сохранением ее вы обязаны мне.
– Что ж, мне остается благодарить вас?
– Не вижу в этом ничего зазорного.
Рибас нарочито смиренно склонил голову и сказал:
– Благодарю вас, что позволили мне жениться по любви. Благодарю за то, что не оставляли меня своим вниманием. Благодарю за неудачное покушение на меня. Благодарю за карьеру моих братьев. За смерть Эммануила благодарю.
– Все в руках божьих, – Ризелли был серьезен, а Рибас все-таки не верил, что господин с усталым изможденным лицом и затравленным взглядом – Ризелли.
– Вот моя догадка о ваших обстоятельствах, – вслух раздумывал адмирал. – Масоны изгнаны из Неаполя, и вы волею обстоятельств оказались в Петербурге, где масонов сажают в крепость.
– Я путешествую, – ответил Ризелли и всмотрелся в лицо визави. – Вы не изменились, только черты лица стали грубее.
– Россия – отнюдь не благословенный Неаполь.
«Странно, но я не испытываю к нему вражды, – подумал Рибас. – Он жалок. Судьба, наконец, сбила с него спесь… Но может быть, это всего лишь блеф?»
– Ну что ж, прощайте, – сказал адмирал, намереваясь подняться, но Ризелли остановил его:
– Всего два слова. Скажите, не изменились ли виды на свадьбу дочери нашего Фердинанда и внука императрицы?
Рибас не знал, что ответить: он слышал об этом впервые! Ризелли по-своему истолковал молчание адмирала.
– Мое любопытство, надеюсь, не задевает вашу щепетильность. Ведь это не военные, а скорее матримониальные дела.
– Бывает, они стоят секретов армии, – ответил Рибас, раздумывая.
– Моя семья бежала в Австрию, – сказал Ризелли. – Мы совершенно без средств. Если русская императрица стоит за этот брак, я мог бы стать посредником, приехать в Неаполь – Фердинанд и королева мечтают выдать свою дочь за петербургского принца, а я своим поредничеством вернул бы их расположение и поместья.
Я говорю откровенно, потому что уверен: и вы всей душой за этот брак.
«Еще бы, – подумал Рибас. – Дружественное сближение Неаполя и России в этом случае было бы полным. При благоприятном исходе и для меня открылись бы совершенно новые возможности. Однако не надо забывать: помощи у меня просит вчерашний недруг».
– Хорошо, – сказал он вслух. – Я выясню некоторые обстоятельства и дам вам знать через хозяина этой лавки.
Собственно, предстояло узнать все с самого начала. Настя заявила, что проект женитьбы сына Павла Константина на неаполитанской принцессе окончательно отвергнут Екатериной. «Окончательно ли»? – спросил себя адмирал и отправился к неаполитанскому посланнику герцогу Серракаприоле.
Герцог радушно принял его в кабинете, обставленном светлой ореховой мебелью, расспрашивал о войне, о планах адмирала. Он был обаятелен по-прежнему, но далеко не так наивен, как восемь лет назад.
– Я сожалею, что не был в Петербурге, когда возникла возможность сватовства принца Константина с дочерью Фердинанда, – сказал Рибас. – Для Неаполя упущена великая возможность.
– Да! – подхватил герцог. – Но момент для сватовства оказался очень неудачным. Хотя наш король и министр Актон сделали, что могли, – постановили не иметь никаких сношений с Францией. А конвент отправил к неаполитанским берегам тулонскую эскадру Латуш-Тревиля. Что оставалось делать под прицелом французских пушек? Пришлось пойти на уступки, чтобы спасти королевство от больших несчастий. Фердинанд заверил Париж, что не вступит ни в какие переговоры, наносящие вред Франции.
– И не пойдет на сватовство.
– Да. Вы не можете себе представить гнев императрицы Екатерины! Какое уж тут сватовство! Меня вызвал вице-канцлер Остерман и выразил крайнее неудовольствие.
– Вместо этого он мог бы предложить Неаполю помощь, – сказал адмирал.
– Именно так я и ответил ему. Но уж было поздно: французские пушки диктовали условия. Но представьте, именно в этот момент два опрометчивых дипломата стали внушать Екатерине, что женитьба принца Константина и младшей дочери Фердинанда весьма желательна.
– Кто же они?
– Маркиз Галло – он теперь посланник в Вене, и граф Андрей Разумовский, российский посланник в Австрии. Разумовский написал Екатерине, что брак будет полезен во всех отношениях.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203