Зорич, бывший фаворит императрицы, был теперь владетельным царьком в Шклове, где держал три театра, собственный кадетский корпус на четыреста воспитанников и основал единственную в мире Академию картежной игры. В Академии преподавали лучшие знатоки Европы, профессора своего дела. О, тут играли и в «триумф», и в «лабет», и «откуп», и «кюльбас», «брускем-биль», и «брискан», и в «кумушку», и в «гок», и в «пок». Зорич был азартен и крайне самоолюбив, но никакой проигрыш не мог пошатнуть его несметных богатств. Впрочем, шкловский Мидас делал ставки сообразно капиталам своих партнеров.
– У меня правило, господа, – сказал Рибас в ответ на предложение Базиля. – В игре не совмещать два греха: вино и карты. Азарт требует ясной головы, иначе демоны азарта могут наслать на тебя безумие. В тот вечер, когда я был в выигрыше, Зорич сел играть против меня и вдруг поставил сто тысяч. Я сказал ему, что таких денег не имею и играть не могу. Тогда он, господа, взял и прировнял мои десять тысяч к своим ста. Я не соглашался, но он настаивал. Что ж, его самонадеянность и заносчивость меня задели. Стали играть. Но каковы бывают причуды Фортуны! У меня от моих тысяч оставалось две сотни, но на них я выигрывал его девяносто пять! Потом все менялось – я снова оставался почти ни с чем, а потом снова выигрывал.
– Колоду надо было поменять, – сказал Рибопьер.
– Меняли, и не раз. И тасовали щедро. Меняли не только карты, но и игру. Пробовали и «фараон» и «макао», и «горки» – а результат один – никто не может выиграть! Меж нами договор был: кончить, когда я проиграю все десять тысяч, а он – все сто. И никак! Уж утро. Профессор Академии за соседним столом письмо в Париж пишет о таком небывалом случае, а нас Фортуна продолжает за нос водить.
– Чем же кончилось? – спросил барон Бюлер.
– Я предложил играть в «пикет».
– И что же?
Рибас улыбнулся, развел руками и ничего не сказал.
– Выиграл, – ответил за него Базиль. – Но Зорич правилу Осипа Михайловича не следовал: усердно смешивал карты с вином. Дело под утро, а «пикет», сами знаете, требует внимания большого. А какая уж тут сосредоточенность, если Зорич носом клевал.
– Надо было выспаться, а вечером снова начать, – сказал Рибопьер.
– Это против договора, – отмахнулся Бюлер. – Так не играют.
– Мы разошлись, – сказал Рибас. – Но я, господа, подумал, что благородно будет и мне приравнять сто тысяч Зорича к моим десяти. Значит, я выиграл у него десять тысяч, а не сто. И девяносто тысяч я ему с лакеем отослал.
– Зря, – сказал Бюлер. – Он миллионер. Что ему сто тысяч?
– Миллионер, а скуповат, – сказал Базиль. – Девяносто тысяч принял, но велел сказать, что выполнит любое желание Осипа Михайловича. – Базиль рассмеялся. – И пришлось выполнить на посмешище всего Шкло-ва!
– Какового же было желание? – спросил Рибопьер.
– Зорич у себя завел такой порядок, – отвечал Попов. – С утра запрягают тридцать экипажей, и они разъезжают по Шклову целый день только для того, чтобы любой дворянин мог сесть и ехать куда ему угодно. Во г Осип Михайлович и пожелал, чтобы одного коня в этих экипажах назвали Семеном!
Офицеры расхохотались: Зорича звали Семеном.
– С тех пор, кто в Шклов ни заезжает, требует экипаж с Семеном, – смеялся Базиль. – А если конь на конюшне, то ждут: вот Зорича запрягут, и поедем!
Утром Рибас уезжал в Новоселицу. Возле полковничьей кареты его поджидал адъютант, но Попов отозвал Рибаса в сторону и тихо сказал:
– Что касается ваших вопросов: почему императрица зимой выехала из Царского, объясню. Предполагалась срочная встреча с императором Иосифом. А теперь дела задержали его в Вене. Говорю вам потому, что знаю, как вы извелись в Новоселице в ожидании стоящих дел.
Надежно схваченные льдом Ворсклу и Орель карета Рибаса легко миновала по санному пути, не выезжая на ветхие мосты. Полковник смотрел на них с тревогой: вести полк в Кременчуг придется в апреле, когда льда, верно, уж не будет. Выдержат ли мосты до тысячи всадников с обозом? В Новомосковске на реке Кильчени решили заночевать. Еще недавно Новомосковск назывался Екатеринославом, но из-за гиблости места Екатеринослав перевели на правый берег Днепра, а хиреющий Новомосковск встретил путников большим шумом на площади. Слышались крики, надсадная ругань. Рибас послал адъютанта узнать: в чем там дело, и тот скоро вернулся, смеясь:
– Вербовщик везет полсотни молодых баб в Крым. Там за каждую ему обещали по пять рублей. Но здешние холостые украинцы заплатили вербовщику Шмулю Ильевичу по шесть рублей и начали выбирать себе будущих хозяек. И ничего не выбрали. Потребовали деньги назад. А Ильевич вернул им по пять рублей. Рубль, говорит, за просмотр. Вот и стали его бить. А он кричит: за осмотр девок да еще с битьем – это по два рубля с вас!
Посмеялись. К ним подъехал на открытых санках один из купцов Фалеевых – Михаил и пригласил ночевать у него. За обильным столом с французской померанцевой водкой, неисповедимыми путями оказавшейся в заснеженных краях, Рибас сделал выговор приказчикам Фалеева:
– Красных кож обещали. А все не везут.
– Перепорю всех, – сказал Фалеев. Тонким лицом он походил на отца, которого Потемкин, к неудовольствию дворян, сделал премьер-майором и правой рукой в торговых делах. У Фалеевых были и поместья, и земли, и водяные мельницы, и заводы, да еще в придачу торговая компания «Жамес и Сиднев», владеющая судами в Крыму. Впрочем, англичанина Жамеса и тульского купца Сиднева Фалеевы оставили только в названии компании, а доходное дело вели сами.
Рибасу хотелось привести мариупольцев на встречу Екатерины в портупеях, перевязях, подсумочных и епанечных ремнях красной кожи, а не черной, как у прочих.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203