– Меня научили обездвиживать людей. Один из пациентов клиники научил. Он-то и напал на санитара, а потом другие ему помогли. Раньше они били меня, но ради этого помогли… – понизив голос потому, что со стороны тропинки послышались голоса прохожих, затараторил Гена, надавив ладонью на рот женщины. Она попыталась сбрыкнуть, скинуть напавшего, но не сумела даже пошевелиться.
– У тебя будет все. Положи трубку, – не унимался редактор, но Толик поступил по-своему, заставив редактора спросить: – Куда ты, Анатоль?!
Толик обошел его, направляясь к выходу из кафе. Его лицо было уверенным, он знал, как поступить. Несколько девушек, сидящих за столиками заведения, проводили его широкоплечую фигуру восторженными взглядами.
– Не трогай ее, очень прошу, она тоже ничего не знала. Я обманул ее, использовал, как подстилку, и все, – говорил он, лавируя между людьми. – У нее со мной свои счеты, но она не в курсе. Тебе же я нужен?
– Ты?! – переспросил Гена. – Мне нужно лишить тебя части тебя, как ты отобрал у меня возможность полноценно жить.
– Ты дурак! – крикнул в спину Толику, взявшемуся за ручку двери, ведущей из кафе, Олег Викторович. – Сейчас у тебя есть все! Ни Полина, ни старуха – твоя мать не стоят жизни!
Толик же вышел на улицу, навстречу летнему пеклу большого города. Вдохнул смог оживленной трассы. Скоро на ней будут пробки, но пока водители позволяли себе лихачить.
– Отпусти ее. Что я должен сделать, чтобы ты отпустил ее? – спросил он, зная, что будет делать.
– Ты не сможешь вернуть мне то, чего лишил, – ответил Гена, ожидавший, что его будут умолять, но услышавший в голосе бывшего друга нотки уверенности в том, что все будет так, как надо именно ему. – Я… Я не знаю.
– Ты отпустишь ее! Слушай внимательно. Я стою на одной из центральных улиц Москвы. Сейчас я отдам телефон постороннему человеку, который скажет тебе, что я делаю. Это не блеф…
– Чего ты несешь! Постой! Это мои правила, моя игра, – попытался остановить Толика обезумевший от наркотиков и лекарств мужчина, ослабивший давление на рот жертвы.
– Я отдаю трубку, а ты слушай…
Толик подошел к молоденькой девушке, смотрящей на платье, выставленное в витрине модного салона.
– Здравствуйте, меня зовут Анатолий. Я с другом поспорил, что сделаю одну вещь, – обратился он к ней так, что на другом конце трубки было слышно каждое слово. – Вы не могли бы помочь?
– Пожалуйста, – донесся ответ девушки до Гены, чуть привставшего с груди Полины.
– Я отдам вам мобильник на время. Вы должны комментировать все, что я делаю, договорились? – спросил Толик.
– Конечно. Здорово. А как друга зовут, я ведь с ним буду разговаривать, – поинтересовалась москвичка.
– Его зовут Геннадий, он нас сейчас слышит, ведь так, друг?
– Какого хрена! Ты что собрался делать! – забыв о том, что кто-то может проходить мимо по тропинке и услышать, закричал тот. Рука его вспотела, поэтому телефон чуть не выскользнул из ладони. Тогда Гена убрал правую ладонь ото рта Полины и взял сотовый в нее.
– Итак, Геннадий, я передаю трубку очаровательной девушке, стоящей напротив витрины, смотрящей на оживленную автомобильную трассу, – спокойно, даже весело, словно в рекламном ролике про стиральный порошок, произнес Толя.
Шорох, потом она произнесла:
– Привет, Геннадий! Ваш друг направляется к краю дороги. Ооо! – Она пошла следом за широкоплечим молодым мужчиной, и стало слышно, как проносятся машины по дороге. – Он перелезает через ограждение. Эй! Толя!
– Какого хрена!!! – проорал Гена, подскакивая вверх. Полина успела повернуться на бок, иначе он наступил бы на нее. Она сгруппировалась, сжавшись, вскочила и побежала прочь, забыв про сумочку. Гена же стоял как вкопанный, слушая, ставший истеричным, голос девушки:
– Он перелез, помахал мне рукой и крикнул, чтобы я не шла следом, это опасно. Стойте!!!
Она завизжала, проникая в мозг Гены, тоже закричавшего в другой точке страны, на пустыре, заросшем сорняками, посреди города Оренбурга. Полина не оглянулась на этот вопль, убегая к дому, где у окна нервничала вдова. Ни та, ни другая не знали, что в этот самый момент тело Толика подбросило вверх, крутануло в воздухе. Водитель не успел затормозить, когда под его колеса бросился молодой мужчина. Водитель, сбивший Толю, помял бампер и заработал заикание. А дизайнер постепенно погружался в темноту, обрушиваясь вниз, на трассу. Он ударился телом об асфальт, в метре от него затормозила иномарка, готовая раздавить его череп. Девушка, державшая в руках сотовый телефон Толи, продолжала визжать. Гена не слушал ее, он выронил трубку и поспешил спрятаться, уехать из города навсегда. Олег Викторович прошел мимо места трагедии, цокнув языком, смахнув пот с выбритой головы.
Последним, о чем подумал Толик, было: «Надеюсь, что Ивлев был прав и они в безопасности». Эта мысль догорела в его сознании и…
Его жертва была не напрасной. Сергей Ивлев верно просчитал все, известное ему о фирме и о принципах ее бытия. Его вывод о том, что со смертью дизайнера-творца убийственной рекламы прекращает действовать проклятье, распространяющееся на всех его любимых людей, оказался верным, за исключением одного но…
Не всегда к спасению от проклятия приводила смерть дизайнера-творца. Толик решился на самоубийство ради любимых, и высшие силы оставили ему жизнь. Он перенес множество операций и узрел иную грань бытия, погрузившись в состояние, пролегающее между жизнью и смертью. И лишь Полина могла вернуть его в тот мир, где его любили, где он мог любить.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137