– Ооо! Скажи наркотикам свое слово. Скажи им: «Да!» – пошутил друг, вертя в руках листок бумаги.
– Осторожнее, свин! – заметив, как растаявший шоколад от батончика, оставшийся на пальцах товарища, размазывается по углам картинки, крикнул Толик.
– Какие мы нежные, – отреагировал Гена. – Ты, чем ночами такие ужасы рисовать, лучше бы телку себе нашел, с подружкой для меня.
– Я в Москву не за тем приехал, чтобы местных девочек опылять, – усаживаясь за столом напротив друга, ответил парень.
Он плеснул себе чая. Жидкость уже остыла, на поверхности появилась полупрозрачная, белесая пленка.
– Дерьмо пьем какое-то, – бросил он.
– Мне дермеца подлей, – пододвигая пустой бокал с чаинками на дне, попросил Геннадий, при этом его бицепсы напряглись.
– Ты просто Шварц, – посмотрев на казавшиеся каменными бугры, сказал Толик.
– Я же не сижу в переходе, людям на жалость не капаю. Я грузчиком банчу.
– А я завтра должен с главным встречаться по поводу перевода в дизайнеры, – выдохнул парень.
Генка резко положил рисунки на стол, посмотрел на друга удивленными глазами, протянул руку и хлопнул по плечу:
– Чего молчишь-то, это же повышение, братан!
– Сглазить боюсь, – пожав плечами, ответил Толя.
– О, какие глупости. Вот скоро станешь крутым, зазнаешься, меня бросишь. Только и будут меня утешать девки с большими дойками, как вчерашняя…
И Геннадий принялся в подробностях описывать как, куда, как долго, где и чем закончилось вчерашнее рандеву с девушкой. Толик слушал его, слегка завидуя простоте друга, приехавшего вместе с ним в большой город, чтобы устроиться на работу, сделать карьеру, но успокоившегося на заработке грузчика. В процессе разговора он собрал рисунки: женщина, одной ноздрей втягивающая кокаин, из другой у ней текла кровь; девочка с плюшевым мишкой в руках, наблюдающая, как старшая сестра пускает по вене героин… Потом Толику вспомнилась эта старуха, учитель биологии с опустошенными глазами и такие же глаза Гены несколько дней назад. Он задумался: «Если бы не эта ерунда, то в моей жизни сплошная полоса удачи!»
– …К той тогда, помнишь, на дачу ездил. Так у нее коробка использованной резины… – не замечая, что Толя его не слушает, продолжал Генка, вспомнив другую свою случайную подружку.
Вообще-то он в Москве только и делал, что работал, выпивал порой, частенько перепихивался с девицами, легкими на подъем, да откладывал немного денег в банк, на будущее.
«Стоит отдать ему должное, не все тратит», – смотря на энергично жестикулирующего друга, объясняющего, как он ее, думал Анатолий. Он волновался перед предстоящей встречей. Сотрудники агентства, которым он успел вскользь рассказать о своих успехах, предупреждали, что главный строг, справедлив и обыденности вкупе с неподчинением не потерпит…
– Вот она голосила… – рассказывал Гена, но он не успел закончить повествование, поскольку…
В окно, разбрызгивая стекло, что-то влетело, бухнулось о стену и упало на пол.
– Вот, бли! – глянув в окно, выругался Генка. Он заметил удаляющегося в сторону подземного перехода мальчика в красной с белыми полосами футболке, такого же окраса бейсболке, шортах. Какой-то пьянчуга кричал ему вослед: «Чо ты, едалааа, творишь!» Хулиган прибавил шаг, не обернулся.
– Поймаю, суку! – бросившись к входной двери, крикнул грузчик. Он открыл ее, вылетая на лестничную площадку.
– Черт! – рявкнул Толик, решивший осмотреть предмет, брошенный в окно.
Он присел на корточки и поднял булыжник, обвязанный грязно-белым бинтом, из-под которого виднелась свернутая бумажка. С улицы донесся вопль Гены: «Стой, урод!» Отложив камень, Толя поспешил присоединиться к другу. Оказавшись снаружи, оглядевшись, он его не увидел. Несколько человек стояло около магазина, молодая пара с коляской прогуливалась на другой стороне улицы, по трассе проносились машины. Он не знал, куда бежать, вертел головой из стороны в сторону, порываясь пойти то влево, то вправо. Его окликнул мужик с лицом пропойцы:
– Он через переход пошел туда, – махнув рукой в сторону единственной высотки в квартале, сказал он.
– Спасибо! – поспешив к зданию прямо через дорогу, нарушая правила движения, крикнул Толик.
– Спасибо на опохмел не годится.
Но парень не услышал. Он добежал до середины шоссе, вдруг раздался пронзительный рев клаксона. По полосе, на которую готов был шагнуть дизайнер, пронесся серебристый автомобиль. Из открытого окошка прокричали: «Куда прешь, баран!» Волна холодного воздуха растрепала волосы Толика. Он выругался, запрокинул голову вверх, глянул на сумрачное небо, вдохнул отравленного выхлопами воздуха, перевел дух, осмотрелся. Другие машины, представлявшие опасность, были далеко.
– Чеееерт! – закричал он и перебежал дорогу. По пути увидел друга, возвращавшегося к подземке. Поспешил к нему:
– Поймал?
– Нех, – ответил Гена, державшийся одной рукой за перила перехода. – Я его видел, но больно далеко эта сука ушла.
– Ну и… – махнул рукой Толя.
Дав десять рублей пьянчуге, указавшему дорогу, они вернулись в квартиру.
– Он камень с запиской, кажется, бросил, – сказал Толя, запирая дверь.
– И что там написано? – спросил грузчик, все еще тяжело дышавший после внеплановой пробежки. Он прошел в туалет, не закрывая за собой двери. Анатолий прошел на кухню.
– Сейчас гляну, – поднимая с пола булыжник, ответил он, осматривая предмет еще раз. Затем поддел бинт ногтем и, не оборачиваясь, прокричал: – Записка! Точно!
– Чего орешь? – возмутился Гена, успевший справить нужду и уже стоявший позади друга.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137