А в стволе – головокружение и тошнота. Что тут поделаешь?!
Но есть, есть одно средство, проверенное тысячелетиями майской истории. Да, вы правы – глоток текилы! Затем три оборота вокруг оси и легкое постукивание рюмкой по башке. И вот – вы уже вернулись с Меркурия. Вы дома, за столом. Вы узнаете родных и близких, вы любите их и даже хотите погладить свою собаку, вспомнив вдруг, что звать-то ее вовсе не Тузик, как вам мерещилось минут пять назад, а Белоснежка. Вы снова живы и полны текильной энергией.
Поверьте, я знаю, о чем говорю. Вы радостны, как знаменитый Чижик-Пыжик. А вокруг вас и в самой душе вашей бьют цветные и музыкальные фонтаны.
О, с чем сравнить ощущение текильного возрождения! Только что ты был серым пеплом, раздуваемым сквозняком. И вдруг ты снова гордый Феникс!
Разница только в том, что Феникс возрождается из пепла раз в пятьсот лет. Мы же, брат, способны устраивать подобный аттракцион каждый день, не говоря уж об официальных праздниках.
А почему бы и нет? Ведь все в этом мире умирает и возрождается. И чем, спрашивается, мы хуже какого-нибудь там пшеничного зерна? Во многом, во многом лучше…
Это зерно только и ждет легкого орошения и некоторого удобрения. Пока оно заколосится, пока вызреет… А мы-то тем временем можем хватить пару-тройку рюмашек текилы, облизнув соль с кулака и укусив лимон.
Если вы еще не пробовали текилу, что само по себе преступно, – я расскажу вам, как начать.
Непременно наденьте свой лучший костюм – из почтения к многовековой истории текилы. Соберите на стол соль в плошке и нарезанный пополам лимон. И, конечно, маленькие рюмки с толстым, заметьте, дном.
Сам розлив текилы по рюмкам ничем существенным не отличается от аналогичного водочного, но дальше… Дальше начинается колдовство, брухерия, если по-испански.
Накройте наполненную рюмку ладонью. Теперь зажмите ее в кулаке. Нежно, будто там у вас птичка колибри. Поднимите кулак на уровень плеча и со всей решительностью шарахните дном рюмки о стол. Этот акт пробуждает спавшую до поры до времени текилу. Так новорожденному дают шлепок, чтобы он наконец-то понял, куда его занесла нелегкая.
Итак, текила оживает!
Поглядите, гляньте скорее в рюмку – текила уже приоткрыла свой сорокаградусный глаз. Она смотрит на вас. Она оценивает, достойны ли вы ее. В подавляющем большинстве случаев она решает, что достойны. Она будто бы соглашается идти с вами под венец. Если у вас чуткий слух, вы даже различите легкое, как дуновение ветра, – «си», что в переводе на русский означает – «да»!
Это самый подходящий момент. Выпейте ее, не мешкая! До дна! И вы обретете вторую жизнь в глубине своей первой. Помимо того, вас захлестнет волна полезных сведений – начиная с завтрашнего биржевого курса и кончая хронологией мексиканской революции. Испанский язык покажется таким же близким и родным, как и язык древних майя.
Поговорите, поговорите немножко по-майски. Текила вас хорошо поймет. Ей будет это приятно. И она сделает приятно вам.
Но, впрочем, что-то мы заболтались. Текила грустно глядит на меня со стола, и я слышу ее печальный шепот: «Совсем обалдел, парень. Столько времени потеряно». «Но пьердас эль тьемпо!» – приблизительно так звучит это в оригинале. Действительно, друзья, – пора!
Педро, майское солнце вышло из-за туч, как говорили в старину наши предки. Помянем же их добрым текильным словом! А потом доберемся авось до материка.

Ониксовый столик

К Пете приехала жена Оля.
Это ожидалось давно. Но, как все давно ожидаемое, случилось внезапно.
Вдруг средь бела дня приземлился большой самолет, летевший из Москвы через всю Европу и Атлантику, и оттуда вылезла Оля.
Она была из тех женщин, для которых конь на скаку – детская шалость. Оля смогла бы, вероятно, не слишком напрягаясь, остановить тяжелый самосвал, если б, конечно, в этом самосвале сидела.
Петя был прав – в жене его присутствовала некая великость. Она знала, чего хочет, и шла к этому прямой дорогой.
Всякая замутненная терминология – сангвиник, холерик, экстраверт, интроверт – не имела к ней отношения. Ее характер и образ поведения можно было определить устоявшимся и емким суждением – активист, или деятель.
Это понятие давно уже превзошло социально-временные рамки. При любом режиме, в любой исторический период, в любой стране мира Оля смогла бы кое-чего достичь. От поста министра культуры до хозяйки ресторана, от места в сенате до директорства в банке или бане. От и до – а между ними широта Тихого океана и долгота Атлантического. Будь Оля крепостной, неминуемо получила бы вольную. А в худшем случае управляла бы всеми делами в помещичьей усадьбе.
Для встречи Петя нахлобучил знаменитый шлем «Всегда верен!», но большого эффекта не достиг.
– Знаете, – обратилась ко мне Оля, как к умственному собрату. – Мой муж с детских лет имел слабость к ночным горшкам – любил на голову надеть. Думаю, это скрытые фрейдистские комплексы.
Петя поглядел на меня грустными глазами работяги-хорошиста, которого выперли из класса за чужую проделку.
– Мамочка, ну причем тут горшки?
– Конечно, Фетюков, причем тут горшки, – с убивающей иронией сказала Оля и кивнула мне, приглашая в союзники. – Горшки, образно говоря, твое призвание. Сколько ты за свою жизнь горшков побил?
Петя окончательно смешался и чуть не заехал в кювет.
– Я не понимаю, мамуля, чего ты все о горшках? Может, тебя в самолете растрясло, оттого и в голове язвительность?
– Суди не выше сапога, – ледяным голосом отрезала Оля, – как писал Александр Сергеевич Пушкин!

Это ознакомительный отрывок книги. Данная книга защищена авторским правом. Для получения полной версии книги обратитесь к нашему партнеру - распространителю легального контента "ЛитРес":


1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16