– Дневной сон – такая странная штука, – сказал Михаэль. – Снятся такие странные сны.
– Да, – сказал господин Леман, – странные сны.
6. Ужин
После всех треволнений этого дня господин Леман был рад, что наконец пришел на работу. Он вообще любил работать. Работа оказывала на него успокаивающее действие, привычная обстановка даже взбадривала его, когда он входил в прохладный полумрак «Обвала» и вдыхал знакомый запах сигарет, пива и чистящих средств. Дневную смену отработали двое голубых – Сильвио, всего два года назад приехавший с Востока, и Штефан, его бывший друг, они оба пребывали в очень бодром настроении, когда господин Леман принял у них кассу.
– Публика сегодня просто очаровательная, господин Леман, восхитительная.
– Меня зовут Франк, ты, восточный кекс, – добродушно сказал господин Леман.
– Штефан, ты слышал, господин Леман назвал меня восточным кексом!
– Оставь господина Лемана в покое, у него и без того дела плохи. Сегодня ему снова посчастливится поработать с Эрвином.
– Как это – снова с Эрвином?
– Верены сегодня не будет. Она плохо себя чувствует, бедненькая.
– И что, ее некем заменить?
– Кажется, у Эрвина персональная проблема с персоналом, – сказал Сильвио. – Сначала у него нет для меня работы, а теперь он сидит в дерьме. Он просил тебе передать, что придет в девять. А я уже побежал.
– Я тоже, – сказал Штефан.
– Приятно повеселиться с Эрвином!
Они посмеялись и оставили господина Лемана одного за стойкой.
Народу было немного. Внутри бара у стойки сидел только один человек и пил пшеничное пиво. Господин Леман знал его, этот человек часто сидел здесь, его звали Фолькер или вроде того, и он всегда пил только пшеничное пиво. Снаружи за столиками неподвижно сидели несколько человек. На улице тоже было очень тихо, в воздухе разлилась такая тяжесть и духота, что редкие прохожие брели мимо, словно водяные улитки. Еще один ужасный вечер, подумал господин Леман.
Так прокапал час. Господин Леман пил одну чашку чая за другой и ел оставшиеся в баре бутерброды. Они нравились ему больше всего, когда были слегка размякшими, именно такими они и становились после долгого дня в «Обвале». Их делала Верена, для нее это был небольшой приработок, она снабжала бутербродами все бары Эрвина, а бутерброды для «Обвала» она специально для него, господина Лемана, особенно обильно намазывала майонезом. Периодически заходил кто-то из сидевших снаружи и заказывал какой-нибудь напиток, человек у стойки, которого, кажется, звали Фолькер, покупал пшеничное пиво «Кристалл» без лимона, и еще маленький мальчик зашел разменять деньги для автомата с сигаретами. Господин Леман любил такие часы: они давали возможность поразмыслить. Он помечтал немного о Катрин, поварихе из «Базара», и снова попытался представить совместную жизнь с ней, но без особого успеха. Сложно вообразить жизнь с женщиной, которая по воскресеньям ходит в бассейн и при этом не обращает на тебя особого внимания. Наверное, она считает меня придурком, и кто знает, думал он, наблюдая за улицей, какие у нее еще причуды, страшно даже представить, подумал он и взял тряпку, чтобы немного прибраться за стойкой.
В девять часов пришел Эрвин, его шеф, а с ним пришла суета.
– Эх, парни, парни… – бормотал он, делая себе мятный чай с молоком, эта его привычка раздражала господина Лемана сильнее всего, а у Эрвина было еще много странностей, которые могли раздражать. – Парни, парни… – повторил он и вздохнул.
Эрвин был шваб до мозга костей и вместе с тем патриот Кройцберга. Он жил тут с незапамятных времен и за все эти годы выстроил небольшую кабацкую империю, простиравшуюся от Йоркских мостов до Силезских ворот. Недавно он попытался экспериментировать с барами в Шёнеберге, но «там все по-другому», сказал он господину Леману, «там все не так просто, там нужно предлагать что-то особенное», и в этом, по мнению господина Лемана, был весь Эрвин. Говорили, что пятнадцать лет назад, когда Эрвин был еще студентом, он получил небольшое наследство и сделался владельцем своего первого бара, это был «Обвал», то есть бар, в котором теперь работал господин Леман, и затем стал постепенно, с помощью умело подобранной команды из студентов, развивать местный общепит. Ходили слухи, что он миллионер, однако он практиковал стиль жизни человека, живущего на пособие.
В данный момент Эрвин выглядел очень озабоченным, он стоял, небритый и с жирными волосами, прихлебывал свой мятный чай с молоком, тер мешки под глазами и повторял:
– Эх, парни, парни…
– Эрвин, – спросил господин Леман ободряющим тоном, – что случилось?
– И не спрашивай, – ответил Эрвин.
– Что ты вообще здесь делаешь? Верена что, заболела?
– Они все дурью маются. Мигрень у нее, видите ли. Она не переносит такую погоду. Будто ей нужно со мной сексом заниматься.
– Хм, – осторожно произнес господин Леман, которому однажды довелось заниматься с Вереной сексом. – Вполне может быть. У многих голова болит от такой погоды.
– А я? Кто меня спросит, не болит ли у меня голова? – Эрвин замолк, сделал музыку погромче и продолжил уже более тихим голосом. – Народ хавает слишком много наркотиков, вот что я тебе скажу, – произнес он заговорщицким тоном.
– Верена-то не хавает.
– Да что ты знаешь, – сказал Эрвин. – Ты ничего не заметишь, даже если у кого-то из носа кокаин посыплется. Знаешь, кто ты такой, господин Леман?
– Слушай, комбинация из обращения на «ты» и «господина Лемана» – это самое ужасное, что только можно себе представить, – сказал господин Леман, – так к людям обращаются только деревенские полицейские.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72