– А что это за парень с пшеничным пивом? – прокричал Эрвин. – Не смотри туда, вон тот, у стойки, который уже пару недель зависает у нас.
– Его зовут Райнер, – ответил господин Леман.
– Откуда ты знаешь?
– Он мне только что сам сказал. И прекрати кричать мне в ухо, меня это нервирует.
– Странный тип.
– Конечно странный, в мире полно странных людей. – В этот момент вернулся его лучший друг Карл с пивом, бренди и пакетом чипсов. – Карл, – спросил господин Леман, – помнишь…
– Вот вам, – перебил его лучший друг Карл и бросил чипсы на стол. – Чтоб все съели. Помните об электролитах. Нехватка электролитов – главный враг алкоголика. Ну, не считая обезвоживания. – Он сделал большой глоток пива. – Завтра утром вы будете мне благодарны.
– Карл, – господин Леман вернулся к своему вопросу, – помнишь того типа, который каждый вечер сидел в «Зыбучих песках» и пил пшеничное пиво, одно за другим, как его звали?
– Это был Толстый Юрген. А что такое?
– Толстый Юрген. – Господин Леман переадресовал ответ Эрвину. – Он был тоже из таких. А что с ним потом стало? – обратился он к Карлу.
– Он умер, – сказал Эрвин, не сводя взгляда с человека у стойки.
– Как так?
– Подробностей я не знаю, – добавил Эрвин. – Да какая разница. Так или иначе, этот тип какой-то подозрительный.
– Что? – прокричал Карл с другой стороны стола. – Что с Толстым Юргеном? Что там у него?
– Он умер, – сказал господин Леман.
– Давайте ешьте чипсы, – прокричал Карл, который уже ничего не слышал, и запихнул себе в рот целую пригоршню.
– Да что тебе в нем не нравится? – спросил господин Леман Эрвина. – Нет ничего удивительного в том, что человек сидит в баре и бухает. Это же твой хлеб.
– Какой-то он подозрительный, – сказал Эрвин. – Надо быть с ним начеку.
– Эрвин, – сказал господин Леман, – если ты действительно так хорошо разбираешься в людях, то почему же ты только что получил по носу?
– Это стукач, клянусь вам. Он следит за нашим заведением.
– Скажи-ка, Франк, – сказал вдруг его лучший друг Карл, – а у тебя что-то есть с этой Катрин?
– А почему ты спрашиваешь? – крикнул в ответ господин Леман, пожалуй слишком резким тоном, этот тон ему самому показался подозрительным. Он почувствовал, как покраснел. – Ведь это ты ходил с ней сегодня в «Принценбад», разве не так? – прибавил он и тотчас же подумал, что только усугубил положение. От досады он принялся есть чипсы.
– Я таких птиц за километр узнаю, – сказал Эрвин. – С ним надо быть начеку. Не удивлюсь, если он окажется стукачом. Он проверяет здесь все кабаки насчет наркотиков.
– Господин Леман, расслабься, – радостно сказал его лучший друг Карл с другой стороны и хлопнул его по плечу. – Все нормально. Но то, что ты пошел в «Принценбад»… – он изобразил жест, будто закручивал лампочку, – очень подозрительно, господин Леман.
– Тут все ясно, – донеслось с другой стороны, от Эрвина. – Здесь что-то не так. Он не такой, как Толстый Юрген.
– Он пока жив, – ядовито отметил господин Леман.
– Очень подозрительно. Чтобы ты пошел в бассейн поплавать, да тебе никто не поверит, что ты можешь добровольно пойти в бассейн.
– Я не об этом, – сказал Эрвин. – С такими вещами не шутят.
– Все ведь знают, как ты относишься к спорту. Это весь город знает, – сказал Карл.
– Почему весь город? Что обо мне знает весь город?
– Он не такой, как Толстый Юрген, нечего и сравнивать. Никому бы и в голову не пришло, что Толстый Юрген – стукач.
– Эрвин! – решительно сказал господин Леман. – Эрвин, ты единственный человек, которому пришло в голову, что это стукач. Все эти твои бредни насчет наркотиков – полное фуфло! Всем абсолютно наплевать, курят у тебя в кабаке траву или нет.
– Да ты хоть понимаешь…
– Да, весь город знает, я именно это имею в виду. – Карл похлопал господина Лемана по плечу.
– Да даже если они и закроют твой «Обвал», – переключился господин Леман на Эрвина, – у тебя же восемь или десять баров, ну и пускай «Обвал» закроют на время, ты ведь все равно богатенький, что для тебя значит такая мелочь.
– Чтобы такой человек, как ты, пошел в бассейн, бог ты мой, сколько лет мы уже знакомы, господин Леман?
– Да что ты понимаешь, дурила! – прокричал Эрвин. – Ничего ты не понимаешь. Это все ничего не стоит. Если дело не идет, то все это ничего не стоит.
– Наверное, уже почти шесть, семь лет, хотя нет, больше, восемь или девять лет. Ты когда сюда приехал? В восьмидесятом?
– А если у тебя заберут лицензию, то сразу на все, парень. Все деньги вложены в бары, больше у меня ничего нет. Все вложено.
– Девять лет. Я ж тебя знаю, старик. Если ты идешь в бассейн, то только из-за женщины, и в этом нет ничего дурного. Она ведь как раз в твоем вкусе. Хотя, собственно говоря, какой у тебя вкус? Я знаю тебя вот уже девять лет и не имею ни малейшего представления о том, каков твой вкус. Знаю лишь, что они всегда полноваты в бедрах.
– Если дело не идет, если бары закроют, то их больше не продать. Никто мне ничего не заплатит за закрытые бары. И вообще, я сыт по горло, – голос Эрвина задрожал на пороге ламентации, – иногда мне хочется все бросить.
– Ты ей нравишься, честное слово. Так что можете не бояться друг друга. Ты ей нравишься. Расспрашивала про тебя очень подробно. Чем ты еще занимаешься и так далее. Очень утомили меня эти ее расспросы.
– И что ты нарассказывал?
– Только хорошее. – Его лучший друг Карл начал перечислять, загибая пальцы. – Что ты очень образованный человек, и в культурном плане тоже: кино, музеи и тому подобное – весь спектр, это для нее важно, я в этом уверен, и что у тебя есть настоящая профессия, что ты призван к большему…
– Ах, прекрати.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72