.. И в первую очередь он, Ричард, лично нуждался в
полнейшей и всесторонней информации по данному поводу...
- М-да,- принял он озабоченный тон. - Все это крайне
серьезно, но на сегодняшний момент суть нашей беседы все
равно остается прежней. Я буду откровенен: в мою задачу
входит определение степени вашей полезности, а потому мне
необходимы детали... Вы - профессиональный человек и должны
понимать, что мой доклад о вас пойдет по инстанциям, а в
этих инстанциях - люди. Причем, - разные; каждый обладает
собственными представлениями и логикой; но в равной степени
никто из них не ведает, кто вы такой, они не видели, да и
вряд ли когда-нибудь увидят вас, а судить же о вас будут
исключительно через меня. Мне же вы симпатичны, я чувствую в
вас интересного и... думаю, глубокого человека, а потому
просто хочу помочь вам. Тем более, представляя положение в
вашей стране...- Он вздохнул.
- Вам необходимы подробности, - произнес араб
утвердительно.
- Да. И вот почему. Подробности - доказательство
компетентности. Мало ли кто что слышал или видел... Я
обещаю, что сделаю все возможное, чтобы вы улетели отсюда в
США в кратчайшие сроки, но пусть они там...- косо указал в
потолок,поверят, понимаете... в вашу действительную
ценность...
- Стоп!- Собеседник легонько хлопнул ладонью по
журнальному столику.- У нас пошел торг. Бессмысленный.
Просчитанный, не скрою, мною заранее. Я дал достаточное
количество фактического материала, чтобы мои условия были
выполнены вашей стороной. Вот мой паспорт. При следующей
нашей встрече в нем должна стоять американская виза, а между
страниц лежать авмабилет. Все. Дальнейшие переговоры
бесполезны. Лично вы ничего не решаете, решают в Вашингтоне.
Я не хотел бы избирать резкий тон, поскольку и от вас
зависит довольно-таки много, но, как профессионал вы должны
меня простить и ничего личного в наши оперативные отношения
не вносить. Убедительно вас об этом прошу.
- Хорошо. Но хотя бы некоторые штрихи, о кей?
- Повторяю: я дал достаточную, многократно мною
выверенную информацию.
- Виза и билет.
- Да, виза и билет. И еще: если можно, двести-триста
долларов. У меня кончаются деньги.
Ричард вытащил бумажник.
- Не знаю, есть ли у меня столько наличных...
Триста долларов, впрочем, нашлось.
- Мне где-то расписаться?- спросил араб сухо.
- Просто - подпись, - в тон ему отозвался Валленберг,
подвигая блокнот с записями. - Вот здесь, или там -
неважно...
Араб расписался старательно и длинно.
"Если пошла игра в дезинформацию, то приготовлена она
довольно-таки нестандартно,- размышлял Ричард. - То, что
парень занял столь жесткую позицию, - несколько странно.
Обычно перебежчики куда как более податливы. То есть, ему
есть что сказать. Виза - чепуха, ну, буквально завтра же
вклеют ему эту туристическую визу с двухнедельным сроком ее
действия и что дальше? И араб это замечательно понимает, как
понимает и то, что играть в дурацкие игры с ЦРУ себе дороже.
Если он провокатор, то отлично подготовленный. Степень
реакций приближена к естественной до полного резонанса,
зацепиться за что-либо практически невозможно. Логичен
абсолютно. Что же, твоя взяла, араб. Резидент, безусловно,
будет готов исполнить твои требования еще до того, как их
одобрит центр, а одобрить центр их просто обязан; ну, а, что
касается его, Валленберга, - он в данной ситуации никто,
опрашивающая машина, чья функция с этой минуты завершена.
Осталось лишь написать соответствующий и - как ни крути,
объективный отчет, ибо необъективность всплывет, как только
араб очутится в руках специалистов непосредственно в
Лэнгли".
- Я довезу вас в тот же район, где мы и
встретились,произнес Ричард, вставая со стула. - Завтра
увидимся вновь. В девять часов вечера. Если выйдете из отеля
и пройдете где-то полмили влево, увидите автобусный круг.
Там найдете мою машину. В переулке у ювелирного магазина.
Запомнили?
- Я знаю и где этот круг, и где магазин, - ответил араб
вежливо.
- Чудно. Тогда - поехали!
Они вышли из отеля в душный тропический вечер, под
беззвездное небо, словно затянутое пыльной черной шалью, в
дробящееся сияние неисчислимых неоновых огней, которыми
полыхал город, и через считанные минуты уже катили в плотном
потоке автомобилей в сторону трассы, проходящей мимо вилл,
отгораживающих ночную безбрежность теплого, спокойного
залива.
"Вот и все, - думал Ричард, - завтра я вручу арабу
необходимые бумажки, а послезавтра - до свидания Аравия,
привет Америка! Интересно, увижу ли я этого парня вновь, уже
в Вашингтоне? А ведь вполне вероятно..."
Он не ошибся. Через день он вылетел вместе с арабом в
качестве сопровождающего лица, а буквально через час по
прибытии ему было предписано продолжить начатую разработку
перебежчика уже на "собственной территории".
ИЗ ЖИЗНИ МИХАИЛА АВЕРИНА, ЛИЦА БЕЗ ГРАЖДАНСТВА
Миша Аверин, рожденный в шестидесятые годы века двадцатого,
детство и юность провел в семье, отличавшейся
добропорядочностью несомненной. Дед, отец папы - большевик с
восемнадцатого революционного года, в прошлом - директор
крупного военного завода; основа семьи - Папа - секретарь
райкома партии коммунистов, достойно традиции деда
продолжал, а мама растила детей - Мишу и Марину,
младшенькую. В семье - согласие, мир и достаток. Два пайка -
дедовский и отцовский, машина персональная, на которой папа
на работу ездил, а мама по магазинам, квартира из четырех
комнат, ведомственные санатории на морском берегу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91