шефу был необходим
автомобиль и категорически не нужен шофер, тем более, не
такой Краузе и дурак, чтобы доверять Роланду... К тому же,
штандартенфюрер знаком лично с рейхсфюрером, а, вероятно, и
с самим великим вождем, а потому кто ведает, в какие именно
игры он с ними играл?..
Да, но что теперь делать ему, скромному младшему
офицеру, попавшему, видимо, в те жернова, выбраться из
которых едва ли возможно?..
По логике он обязан позвонить в гестапо, доложить о
случившемся, но что произойдет впоследствии? Хитрейшие
ищейки быстренько уяснят, что шеф покушался именно на него,
о чем свидетельствует характер раны и десяток всяческих
мелочей, изменять которые - заранее вешать себе петлю на
шею. Может, конечно, и обойдется, но он-то, Роланд, более
чем уверен, что на протяжении расследования очутится под
замком в жутком подвале, откуда редко кто возвращается
полноценным и жизнерадостным; откуда вообще редко кто
возвращается...
Посмотрел на лежащую на столе цепочку с кулоном. Камень изменил
свой цвет. Из ало-лучившегося он стал мертвым, потухше-
черным, словно выгорел изнутри.
Интуитивно Роланд сжал его в ладони, как бы пытаясь передать
кристаллу живую энергию собственной плоти, однако -
напрасно: матовая чернота, подернувшая грани,не ушла; а
каким-то вторым планом сознания открылось, что природа этого
камня - тайная и высокая, попросту не совпадает с его,
Роланда, сущностью, представившейся вдруг ему же самому
крохотно-убогой и никчемной....
На мгновение он оцепенел, тронутый каким-то мистическим,
неясным чувством, будто заглянул в темень заброшенного
колодца, но сумел управиться с бессмыслицей всяческого рода
неясных ассоциаций, вернувшись к реальности: положил в
портфель позолоченный "Вальтер", застегнул замки; машинально
набросил на шею цепочку с кулоном; собрав со стола продукты,
вышел из дома, даже не обернувшись на неподвижное тело
Краузе.
С него будто сошел дурман.
Теперь все оставалось позади: ученый шеф в форме, карьера
офицера СС, ежедневные доносы в гестапо, жизнь, а, вернее,
существование во имя Рейха и фюрера, - к чертовой матери!
Уже идиоту ясно, что война бесповоротно проиграна, вскоре в
Берлин войдут американцы и русские, а потому самое время
затаиться и переждать считанные недели суматохи, после
которой не будет ни политической тайной полиции, ни флагов
со свастикой, ни угрозы отправки на фронт...
Родители Роланда жили в небольшом городке у самой границы с
Францией, но попытаться добраться туда представилось ему
делом рискованным: во-первых, уже буквально через несколько
часов могли начаться его розыски; во-вторых, миновать
многочисленные кордоны, не имея надлежащих проездных
документов, означало обречь себя на вполне вероятный провал,
хотя полицейские патрули, как правило, не испытывали желания
в досмотре машин, приписанных к РХСА.
Поразмыслив, он отправился обратно в Берлин, в район
Карлсхорста, где находился дом приятеля, летчика
"Люфтваффе", его тезки, ровестника, уже с год воевавшего где-
то на Украине.
Родители парня погибли еще в тридцатых годах в автомобильной
катастрофе, жил он покуда один, не решаясь на брак в смутное
военное время, а перед отправкой на фронт попросил Роланда
присмотреть за домом, куда тот приезжал раз в месяц,
протирал пыль с мебели и выпивал порою стаканчик вина или же
пива, чьи изрядные запасы находились в огромном подвале
рядом с котельной.
Последнее письмо от приятеля он получил с полгода назад; более
никаких известий от него не поступало, и Роланд подозревал,
что мог тот и сгинуть в мясорубке Восточного фронта, как
десятки и десятки тысяч других. Он даже хотел попросить
Краузе выяснить судьбу друга, но отчего-то не решился:
желчный штандартенфюрер вообще неохотно исполнял какие-либо
просьбы, не связанные с его личными интересами, а потом -
стоило ли пороть горячку из-за паузы в переписке, что
затянулась всего лишь на несколько месяцев?..
Сейчас же Роланд был доволен, что никого не посвятил в
подробности своего надзора за жильем приятеля. Если гестапо
начнет поиски, то происходить они будут в первую очередь на
западе и юге Германии, где живут почти все его родственники
и большинство знакомых, и вряд ли кому придет в голову, что
Роланд Гюнтер - возможно, с завтрашнего дня - дезертир и
уголовник, находится в каких-то неполных тридцати минутах
езды от имперского управления безопасности, в элитарном
районе, среди чьих обитателей немало и генералов СС, и
всяческих высоких полицейских чинов.
К ночи пошел дождь - холодный и обильный.
На подъезде к Карлсхорсту Роланд запарковал машину в
тихом узеньком переулке; набросив дермантиновую накидку на
фуражку, достал из багажника портфель Краузе, объемистый
сверток с продуктами и двинулся длинной путаной дорогой в
сырую темень, стараясь держаться ближе к стенам домов с
задрапированными светомаскировкой окнами.
Вода обильно заливала брусчатку тротуаров и мостовых, что
Роланда как нельзя больше устраивало, ибо если завтра к
обнаруженной машине привезут полицейских собак, то навряд ли
они возьмут какой-либо след после этакого разгула стихии.
Далекие прожектора метались по облачному беззвездному небу,
напрасно отыскивая самолеты врага: очередная ночная бомбежка
откладывалась из-за непогоды, и сегодня берлинцы могли,
наконец-то, уснуть в собственных постелях, а не в убежищах.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91