Ни славянским правительством, ни президентом-
россиянином, ни женою его Наиной, участвующей в гуманитарных
контактах, предоставленных ей согласно статусу...
Впрочем, как и ариец Курт охотно сотрудничал с деловыми
российскими евреями, зарабатывая на хлеб насущный, так и
Михаил не пенял на сомнительные позиции каких-либо
правительств и высокопоставленных деятелей, понимая: ругай,
изобличай, анализируй, мели языком и строй теории - денег от
того не прибавится, а времени и интеллектуальных усилий
затратится впустую уйма, а потому, коли жизненные
обстоятельства опасности не представляют, нет смысла идти
против них, принимая мир таким, каков он есть.
В престижном здании западного Берлина "Европа-Центр",
Михаил на паях с Женей-Лысым арендовали офис, как штаб-
квартиру открытой ими фирмы по поставкам в Россию водки,
спирта и шоколада. Поскольку компаньоны до сих пор получали
социальную помощь, президентом, или же, в немецкой версии -
гешефтфюрером - стал все тот же Курт, принявший на себя всю
ответственность за коммерческую деятельность компании.
Справедливости ради стоит заметить, что обязанности свои немец
исполнял пунктуальнейше и даже с энтузиазмом, хотя жена его
Эмма, узрев однажды набитый наличностью портфель, с которым
супруг ходил на работу, пришла в ужас, умоляя кормильца
завершить сотрудничество с русской ужасной мафией, о чьих
деяниях каждодневно сообщали газеты и телевидение.
Курт активно разуверял жену в криминальности совместного с
Мишей бизнеса, показывая солидные регистрационные документы
компании с ограниченной уголовной ответственностью, где даже
существовал получавший зарплату бухгалтер и налоговый
куратор, по-немецки именовавшийся штоербератером. Для
Михаила произношение такого термина представляло известную
сложность, и куратора он называл "штурмбанфюрером" -
словечком, почерпнутым в детстве из книг о войне и
партизанах.
Ходил теперь Михаил в роскошных итальянских костюмах, обедал
и ужинал исключительно в ресторанах и вместо старенького,
болотного цвета "Мерседеса", готового в любую секунду
скончаться на обочине, приобрел себе последнее чудо
германской автомобильной промышленности с радиотелефоном
спутниковой связи.
Квартиру под Кельном он сдал в аренду, а сам же, познакомившись
в процессе армейского бизнеса со многими ответственными
генералами, въехал в шикарный особняк, находящийся на
балансе берлинского гарнизона в том же Карлсхорсте,
неподалеку от магазина, обслуживающего танковую бригаду.
Особняк ранее занимал большой чин из военной контрразведки
КГБ, уже съехавший в Союз, и всего лишь за взятку в три
тысчи марок, здание с прилегающим к нему участком было
передано Михаилу в бессрочное пользование с условием
смехотворной ежемесячной квартплаты. Коммунальные услуги
вовсе не учитывались: счетчики за пользование водой в
восточной Германии покуда отсутствовали, а приборы,
отслеживающие потребление света и газа в особняке, армейские
специалисты отрегулировали таким образом, что день те
работали в режиме активного контроля, а за ночь производили
реверс в своих показаниях.
Регулировал счетчики знакомый Мише сантехник-рукодельник из все
той же танковой бригады, кто, манипулируя отвертками,
комментировал событие объединения германских народов так:
- Капитализма захотели? Будет им капитализм! Поставят
тут скоро компьютеры, вот они тогда и подумают: унитазом
воспользоваться, или же за углом посрать!
Опять-таки, справедливости ради, заметим, что многие
социалистические немцы от объединения с западными своими
собратьями восторга не испытывали, кляня предателя-Горбачева
и слезно ностальгируя по прежней, социально-защищенной и
безмятежной жизни, оберегаемой ныне уходящими отсюда
вооруженными силами некогда могучей державы, распавшейся
подобно сгнившему трупу.
Практик-Миша, пытавшийся заглянуть в будущее, был убежден: как
только последний солдатик покинет иностранные земли, а,
может, и ранее, явятся в особняк официальные немецкие
представители и предпишут ему помещение покинуть, ибо все
договоры аренды с советской армией, касающиеся ее
территорий, станут исторически недействительными.
К тому же существовала реальная угроза появления
истинных хозяев особняка - потомков разбитых фашистов,
которым окажут всестороннюю помощь в восстановлении их прав
владельцев берлинской недвижимостью.
В этом случае конфискация особняка никакому сомнению не
подлежала.
Кроме того, Миша уже был наслышан, что в центре города, на
Александерплатц, где на месте убогой пивнушки выстроили
небоскреб, началась склока между администрацией города и
отпрысками бывших хозяев увеселительного заведения. Отпрыски
требовали космическую по масштабам сумму компенсации, а в
случае отказа от выплат, просили восстановления пивной путем
сноса небоскреба.
Такая форма претензий представилась Михаилу весьма
оригинальной, и, следуя более наитию, нежели юридическому
знанию проблемы, он вновь обратился к всемогущему
генералитету, попросив, как говорится, вдогонку оказать ему
дополнительную бесплатную услугу: подписать акт, согласно
которому в особняке, пострадавшим от течения времени,
произведен капитальный ремонт на сумму пол-миллиона марок,
пожертвованных из его, Михаила, средств.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91