Он зажег свечу и отправился в подвал, где обследовал
запасы продуктов.
Помимо бочек с вином и пивом, в подземелье имелся изрядный
запас консервов, картофеля, а подвешенные под потолок свиные
копченые окорока приятно обнадежили Роланда в возможности
пересидеть в таком убежище, если потребуется, долгие месяцы.
Он плотно позавтракал, выпил пару бокалов вина, и вновь
провалился в сон, а проснулся уже поздним вечером от далеких
взрывов - город опять бомбили.
Зажег свечу, послонялся бесцельно по комнатам, а после
открыл портфель Краузе, вытащил толстенные блокноты с
записми, сделанными бывшим начальником и - погрузился в их
изучение...
Впоследствии он не раз спрашивал себя, жалеет ли, что коснулся этих
проклятых рукописей?..
И - не находил ответа. Но время, проведенное в кромешной
тьме заброшенного дома, запомнилось ему навсегда.
Собственно, он и не ощущал никакого течения времени...
Горели свечи, озаряя неверным мечущимся светом страницы,
плотно исписанные штандартенфюрером - черным магом, знавшим
такие секреты третьего Рейха и СС, что ежеминутно
изумляющемуся внезапными открытиями Роланду приходилось,
справляясь с оторопью, то и дело прикладываться к алкоголю,
и тяжелое пьянство, перемежаемое сном и чтением, стало
своеобразным его бытием, чья ирреальность была заполнена
таинственными, однако явно, как казалось ему, зримыми
образами далеких миров и населявших их сущностей, питавшихся
тонкими материями земных человеческих страданий.
Он не пытался постичь аспекты самой магической практики,
детально описанные Краузе в своих дневниках; оккультные
науки, о которых ему было известно лишь в общих чертах, как
и большинству людскому, представились теперь пирамидой столь
сложного и утонченного знания, на освоение которого, под
неусыпным руководством искушенных наставников, требовались
долгие и долгие годы.
К тому же он понял, что магическая сила даруется лишь
редчайшим избранным, остальные же могут ее лишь заслужить.
Ритуалы, чье проведение зависело от фаз Луны, искусство
релаксации и созерцания Таро - древней иероглифической
книги, когда-то появившейся в Египте, секреты Каббалы;
мирской, нравственный и божественный треугольники; столпы
милосердия, строгости, нежности и сефироты, их составляющие;
цвета "королевской шкалы", связанной с миром Брийа - эти
понятия, как сотни и сотни иных, предназначались для
образованных посвященных, и в подобные детали он, бывший
младший офицер СС Роланд Гюнтер, самостоятельно вникнуть не
мог.
Он уяснял лишь узловые позиции изысканий Краузе,
стремящегося проникнуть в параллельные миры, населенные
существами, порою не имеющими ничего общего с человеческой
природой, но крайне заинтересованными в том, что творится на
этой Земле.
Миров этих, свойства однозначно инфернального, существовало
множество, хотя и властвовал над ними всего лишь
единственный великий Демон, кто, согласно теории Краузе,
существовал, как один из сподвижников Сатаны, а понятие же
Дьявола и Бога, столь упрощаемое людскими умами, и великий
конфликт Люцифера,чье имя в переводе означало, оказывается,
"несущий свет", с Создателем; конфликт, начавшийся еще до
начала каких-либо времен, - все это являлось понятиями,
столь вселенскими по масштабам своим, что попросту не могли
они быть постигнуты человеческим сознанием, привязанным к
насущной повседневности, плотским потребностям и неизбежным
хворям.
Массовое уничтожение иных рас, новый мировой порядок, власть
ордена "мертвой головы" - получали свое обоснование с
позиций не политических или же социальных, а из
мировоззрения глубоко оккультного, связанного с таинством
самого зарождения рода людского и сотворения мира,
окруженного мирами иными, стихиалями света и тьмы, чье
противоборство иной раз упиралось в тот или иной
компромисс... Так, например, ни божьи, ни инфернальные миры
одинаково не были заинтересованы в гибели человечества и,
как предположил Роланд, потому не дали, наверное, фюреру, то
волшебное атомное "оружие возмездия", о котором подчас
упоминал Краузе, как о последней надежде на победу...
Шли дни, череду которых Роланд уже не замечал, проживая во
мраке, тревожимым только огнем свечей; магическая и
алкогольная отрава заполнили его существо тупым равнодушием
ко всему, - порою он даже был готов выйти из дома, но для
чего?- он ведь ни в чем не нуждался...
Смерть? Она уже не страшила его, равно, как и жизнь...
Грохотавшая в городе нескончаемая канонада, оживленное шарканье
чьих-то ног по мостовой, доносившиеся крики и рев сирен
сознавались , как нечто суетное и малозначимое, однако
очередным утром, выдавшимся на редкость тихим, даже
беззвучным, словно оцепенел весь мир, он проснулся, начисто
отрезвленным от долгого и тягостного дурмана; сжав голову
ладонями, уселся на кровати, испытывая безразличную пустоту
мыслей, а после подошел к окну, отдернув светомаскировку...
Мягкий свет майского утра тотчас заполонил комнату.
И в сознание Роланда врезалась, намертво запечатлевшись
в памяти, картина: катящий по улице "виллис", на заднем
сиденье которого сидели, небрежно забросив руки за спинку,
двое офицеров в фуражках со звездами, а впереди, рядом с
пожилым шофером находилась девушка с пышными волосами
шатенки, в очках с круглой роговой оправой и в выцветшей
пилотке, радостно улыбавшаяся несшемуся на нее весеннему
ясному пространству.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91