К прилавку магазина он вернулся в состоянии взвинченной
озлобленности, с ходу послав куда подальше одну из
офицерских жен, принесшую обменять купленный ею накануне
дефектный магнитофон.
- Ну, сука, достали! - высказался он в сторону двери,
куда шмыгнула перепуганная его агрессивными матюгами
клиентка. - Вот ведь народ, бля! - И - запустил "говорящим
зеркалом", откликнувшимся на вибрации гневного его голоса
елейным признанием в любви, - в стену, осыпавшуюся ветхой
штукатуркой.
БЕРЛИН. ПОСОЛЬСТВО РОССИИ
Декабрьским утром в российском посольстве, расположенном на
просторной Унтер ден Линден, выходящей к желтым колоннам
Бранденбургских ворот, появился ничем не примечательный
человек в дубленке и в шерстяной кепочке; миновал очередь,
сидевшую в приемной в ожидании нотариальных заверений
различного рода документов, и спросил у девочки-секретарши,
каким образом он мог бы встретиться с начальником службы
безопасности данного учреждения.
- По какому вопросу? - спросила девочка.
- По крайне серьезному, - ответил посетитель.
Девочка сняла телефонную трубку, и через пару минут в приемную
вошел необходимый человек, сухо осведомившийся - чем,
собственно, может служить...
- Надо поговорить, - ответил посетитель неопределенно,
после чего был препровожден в отдельный кабинет.
Там, водрузившись в кресло за канцелярским столом,
ответственное за посольскую безопасность лицо, изрекло:
- Слушаю!
Однако выслушать ничего конкретного чиновнику не довелось,
ибо, даже не удосужившись кепочку с головы снять, или же
дубленочку расстегнуть, неизвестный намекнул, что поговорить
ему необходимо с лицами, ответственными за деликатные
стороны дипломатической деятельности, после чего, несколько
секунд посвятив напряженному раздумью, позвонил начальник в
ведомые ему инстанции, откуда явился сухонький лысенький
человек, которому незамедлительно командное кресло за столом
было предоставлено.
Но и с лысеньким ничего не стал обсуждать посетитель, а,
положив на стол конверт без каких-либо надписей, произнес:
- Ознакомьтесь.
И, не попрощавшись, вышел.
Дипломатические сотрудники синхронно перевели взгляды с конверта на
опустевший стул. На его кожаной подушке, обрамленной
головками обшивочных гвоздей, виднелась отчетливая вмятина,
оставленная ягодицами неизвестного посетителя...
А посетителем же был псевдо-агент бывшего полковника
Трепетова - Виктор.
Виктор не хотел платить умопомрачительную сумму взятки
разложенной коррупцией разведке, рассудив: после его
заявления, которое прочтет, наверняка, не один начальник
российских спецслужб, возникнет закономерный скандал. И уж
что-что, но его, Виктора, после такого скандала, никто
никаким немцам никогда не сдаст. Скорее всего, его попросту
постараются забыть, тем более, какую ценность он собой
представляет? Нулевую. Вони же от него...
"Насрем в большой вентилятор!" - решил он дерзко и
мстительно.
Профессионал Трепетов совершил ошибку, не разъяснив дилетанту,
насколько рискованным мог оказаться подобный ход: угоди
заявление Виктора в руки информатора германской разведки,
или к мерзавцу, искушенному, как на чужих костях делать
карьеру и деньги, кровью бы оплатилась каждая строка
написанная, но в данном случае сработал принцип везения, и
уже вечером в Москве данное заявление внимательно прочитали,
приняв по нему мгновенное оперативное решение...
Вслух - сопровожденное матерным генеральским комментарием,
относящимся к личности изменника Трепетова.
Конец же комментария был таков:
- Когда это... "Мерседес" через Шперенберг будут
отправлять, то... багажник там просторный, да?.. Но - чтоб
не обделал, отвечаешь!
АЛЕКСЕЙ ТРЕПЕТОВ
Сквозь сонное забытье Трепетов расслышал шорох раскрывшейся
двери, глухое фарфоровое звяканье посуды и, приоткрыв в
истоме глаза, увидел коридорного.
Не глядя в его сторону, тот поставил на бюро поднос с
завтраком и вежливым молчаливым призраком скользнул обратно
к двери.
Это утреннее пробуждение Трепетов наконец-то воспринял как
явь, он уже несколько раз просыпался нынешней ночью, словно
в бреду постигая, что снова находится в Европе, а не в
Гималаях, куда улетал развеяться на неделю, и виделся ему
сон: луга в разноцветье диких цветов, теплый медовый воздух,
напоенный пыльцой, тишина легкого ветра, птичий щебет в
высокой пушистой хвое кедров, стволы их, розово и округло
убегающие в синь неба, отбеленную сахарными головами вершин
на горизонте. Безвременье созерцания чуда.
Вечера он проводил в подвале ресторанчика, за пологом из
цветочных гирлянд с томным запахом жасмина, где душно тлели
палочки благовоний и дымились на черных тумбах столов
горячие пиалы с местным целебным чаем, - душистым, терпким и
солнечным.
Но вот экзотическая сказка позади и вновь он в зимней
серой Германии...
Встав с кровати, поднял жалюзи на окне.
За толстым оконном стеклом стоял лес, окруживший аквариум
отеля: вековые сосны в смерзшейся пене снега, чья чащоба
тянулась к робкой просини горизонта, где дотлевали редкие
звезды и сквозь длинную рваную брешь восхода косым пучком
исходили застывшие лучи.
Он намеренно остановился в этом предназначенном скорее
для лыжников отеле, расположенном в отдалении от Берлина,
ибо последнее время мучило его какое-то неосознанное
беспокойство.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91