В XIX веке на берегах лагуны расположилось предприятие по перегонке рома, сентраль «Золотой мед», он сливал в лагуну зловонный осадок, превративший ее в болото. Сентраль вынужден был закрыться в начале XX века, но вода оставалась загаженной. Туда же впадали многие городские стоки; более экономично было сбрасывать сточные воды именно здесь, а не тянуть трубы до пляжей с белым песком, где уже начинали появляться туристы. На берегах лагуны Приливов вовсю разрасталось предместье Лас-Минас, одно из самых невзрачных мест города. Почти вся прислуга, работавшая в элегантных домах Аламареса, селилась в этих местах, нередко пробираясь к своим жилищам по лабиринту зарослей в резиновых ботах.
Однажды хранитель источника лагуны Аламарес был найден распростертым на земле рядом с каменным бордюром. Чья-то неизвестная рука проломила ему череп. Газеты поместили об этом маленькую заметку, на которую никто особенно не обратил внимания, и вскоре о происшествии забыли. Буэнавентура Мендисабаль перебрался в дом хранителя, и никто против этого не возражал. Он очистил источник от зарослей, и тот снова стал пригодным для использования; он вырубил также заросли вокруг дома. В это-то скромное бунгало и переехала жить Ребека Арриготия после того, как вышла замуж за Буэнавентуру, презрев роскошный дом своих родителей, – так она была влюблена в своего мужа.
Смерть хранителя источника обернулась везением для тех мест. В начале Первой мировой войны бухту Сан-Хуана заполнили торговые суда, а также военные суда морского флота Соединенных Штатов, которые курсировали вдоль стен крепости Сан-Фелипе-дель-Морро и бросали якорь совсем близко от лагуны Аламарес. Кораблей было столько, что городской водопровод не справлялся с поставками воды, так что очень скоро капитаны торговых испанских судов, таких, например, как «Пречистая Дева» или «Святая Дева Ковадонгская», появились в доме Буэнавентуры, чтобы договориться с ним о продаже воды из источника.
Буэнавентура счел своим долгом помочь им и сделал все возможное, к их полному удовольствию. На двадцать миль в округе другого источника питьевой воды не было, не говоря уже о том, что испанские торговые суда обеспечивались в последнюю очередь, поскольку городские власти в первую очередь беспокоились об обеспечении судов, ходивших под североамериканским флагом. Однако, несмотря на то что американское влияние все росло, никто не был заинтересован в том, чтобы портить отношения с Испанией. Население Острова, как и прежде, предпочитало безвкусной стряпне американцев паэлью из Валенсии, свиную колбасу с перцем из Сеговии, слоеные, вытянутые в длинную спираль булочки с Майорки и разные другие испанские кушанья.
Буэнавентура, считавший себя, прежде всего, преданным родине испанцем, не требовал от своих соотечественников, чтобы они платили наличными. Он предпочитал обменивать воду из источника, которая перетекала в деревянные бидоны, на ящики с вином из Риохи и Логроньо, которое он затем продавал в городе за приличную цену. Его расчетливая доброжелательность имела такой успех, что уже через несколько месяцев по прибытии на Остров он собрал достаточно денег, чтобы построить рядом со своим домом маленький магазинчик. В нем торговали тем самым вином, ветчиной, которую стали привозить из Вальдевердехи, его родной деревни, спаржей из Аранхуэса, марципаном и халвой из Аликанте и изысканными маслинами, приготовленными в Севилье, – с острым перцем, луком и миндалем, – чьи зеленые глазки с красными и белыми точечками, когда Буэнавентура смотрел на шеренги баночек на полках своего магазина, радовали его взор.
Почти все продукты Буэнавентура нелегально привозил на Остров на мелководных баркасах, которые загружались товаром у песчаной отмели Лукуми, где испанские суда бросали якорь на несколько часов, чтобы потом следовать в порт Сан-Хуана. Затем весь товар доставляли через заросли в Аламарес, где Буэнавентура разгружал его и бережно хранил у себя на складе.
2. Как Буэнавентура появился на Острове
Буэнавентура высадился с корабля «Святая Дева Ковадонгская», имея за плечами ровно двадцать три года и ни единого сентаво в кармане. Он был круглым сиротой с пятнадцати лет, и воспитывали его две пожилые тетушки, старые девы, которых он оставил в Испании. Он был видным юношей. Высокого роста – сто восемьдесят сантиметров, – с бронзовой от загара кожей и такими синими глазами, что так и хотелось нырнуть в их глубину всякий раз, когда он на вас смотрел. Кинтин, когда мы еще были женихом и невестой, рассказывал мне историю его появления на Острове и потом, через много лет, иногда повторял ее нашим детям, чтобы те знали, кто они такие и откуда родом.
Пересекая Атлантику, Буэнавентура все спрашивал себя, что же это за остров такой – Пуэрто-Рико? Кое-что об истории Карибских островов он прочитал еще до того, как снялся с якоря в Кадисе, но о многом узнал из первых рук – от тех, кто путешествовал по тамошним местам. К тому времени испано-американская война уже девятнадцать лет как закончилась, однако была еще свежа в памяти многих испанцев. Буэнавентура знал, что Испания не на жизнь, а на смерть дралась за Кубу, самую прекрасную жемчужину Короны. В 1763 году, после окончания Семилетней войны, Испания поменяла Кубу, которая была тогда в руках англичан, на Флориду. Столетие спустя тысячи испанцев сложили головы в Пунта-Брава, Дос-Риос и Камагуэе во время кровавой битвы с кубинцами, поднявшими революционный мятеж. Кубу Испания потеряла, так что оставалось плыть только в Пуэрто-Рико. «Может, остров такой невзрачный, что не было и смысла за него драться?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137