Она подумала, что дочь вызывает ее на состязание, и твердо решила ее перещеголять. Но та добивалась лишь одного – чтобы мать была для нее настоящей матерью.
С той поры мама уяснила, что единственный выход – замужество. Легендарный жених, с которым она обручилась, был сухарь и зануда; закрадывается подозрение, что мама выбирала такого мужчину, на которого бабушка не позарилась бы. Но тут появился папа: он смешил маму, внимательно выслушивал, не судил ее, а любил; и мама осознала, что брак с ним даст ей намного больше, чем просто спасение от Матильды.
Как рассказывал папа, перед церемонией торжественного представления нового жениха родственникам мама вся изнервничалась. За ужином папа отказывался называть бабушку «Мати», как она ни настаивала, и демонстративно обращался к ней «сеньора». Наверно, бабушку уязвило это слово, напоминавшее о ее возрасте и статусе, но она ничего не могла поделать: прочие родичи приняли папу с распростертыми объятиями. Все, кроме бабушки, подметили, что рядом с новым женихом дочь Матильды вся светится.
Знаю-знаю: я нарисовал весьма нелицеприятный портрет бабушки Матильды. Но все-таки, что бы я в детстве ни думал, она не совсем чудовище. Среди всех персонажей этой истории нет человека несчастнее, чем бабушка Матильда. Возможно, пора вам сообщить: пусть по этому перечню недостатков вы ее не узнали, на самом деле она вам хорошо знакома. Вы слышали о ней и читали, вы видели ее по телевизору и аплодировали ее несгибаемости. Я бы и сам ее не узнал, если бы не присутствовал при ее преображении и не наблюдал, как она в одночасье состарилась и переменилась, очистившись душой. Это она на Камчатке рассказала мне большую часть истории, которую я вам только что поведал. Это она, моя бабушка, говорила: раз я не смогла быть для твоей мамы матерью, теперь я стану ее дочкой, словно это она меня родила, а не наоборот. Это она, моя бабушка, твердила: твоя мама спасла мне жизнь.
Учтите: она вовсе не подразумевала тот воскресный вечер, когда Гном чуть не свел ее в могилу.
38. Роковой сюрприз
В воскресенье, ближе к полудню, у родителей окончательно опустились руки. Стало ясно, что оставаться на даче бабушка ни за что не согласится – наш сад казался ей не более гостеприимным, чем амазонские джунгли. И уж тем более нечего было надеяться, что она допустит внуков в свой дом, полный вазочек, хрустальных зверюшек и светлых, без единого пятнышка, ковров. Мы с Гномом еще не подозревали о намерениях родителей, но наше отношение к бабушке Матильде было вполне очевидным. Со взрослыми мы общались только за столом, а в остальное время держались от бабушки на максимальном расстоянии.
Решили, что после легкого ужина папа отвезет бабушку к ней домой. Помню, за столом шла беседа об обстановке в стране, и я немало подивился, что бабушка высказывала самые что ни на есть радикальные взгляды. Будь ее воля, она распустила бы все армии, линчевала бы взяточников, а национальные богатства распределила бы между всеми гражданами поровну (тогдашняя бабушка Матильда в любом окружении старалась выделиться, полагая, что повсюду обязана быть самой очаровательной, самой юной, самой легкомысленной и, как в данном случае, самой отъявленной анархисткой), жаль только, что придется обходиться без шампанского, а шампанское – это же чудо…
Гном поднялся из-за стола раньше всех. Потом вернулся и шепнул мне на ухо, что антитрамплин пока не помогает – в бассейне опять плавает дохлая жаба. Расстроившись, я попросил разрешения уйти, но меня не отпустили. Мама хотела, чтобы я помог ей убрать посуду – эту обязанность вполне могла бы взять на себя бабушка, если бы не ее тогдашняя натура; в общем, захлопотавшись, я позабыл о жабе. Тут все стали прощаться, бабушка всех перецеловала (ох, как от нее пахло пресловутым кремом!), спросила, где ее сумочка, и Гном, галантный не по годам, заорал:
– Я принесу, я!
Когда мотор «ситроена» смолк вдали, я подошел к бассейну и увидел, что он пуст. Присмотрелся повнимательнее. Протралил воду сеткой. Никаких жаб. Я позвал Гнома – сообщить, что ему показалось, но Гном возвестил: жаба умерла взаправду, он ее своими руками выловил.
– А куда дел? Надо ее похоронить.
– Похоронить не получится.
– Почему?
– Потому что ее уже нету.
– Ты ее сам закопал?
– Нет, положил.
– Как это положил?
Тут-то Гном и объяснил мне все по порядку.
Мама, еле-еле шевеля руками в тазике с теплой водой, медленно-медленно мыла посуду, словно бабушка из нее всю энергию вытянула. Увидев меня на кухне, она попросила:
– Помоги мне вытирать тарелки, так дело живей пойдет.
Я ответил, что помогу, какой разговор, но сначала мне надо ей кое-что сказать. Дело срочное.
– Гном подшутил над бабушкой, – сказал я.
– Храбрый мальчик.
– Ты заметила, что в бассейне иногда тонут жабы?
Мама не обернулась, но водить губкой по тарелке перестала.
Гном шпионил за нами с безопасного расстояния – из-за двери одна голова торчала.
– Что он сделал с жабой? – спросила мама голосом, предвещавшим Леденящий Взгляд.
– В бабушкину сумку положил. Только что. Бабушка с ней уехала!
Мама полуобернулась к нам. Я спиной почувствовал, как вздрогнул струхнувший не на шутку Гном.
Некоторое время мама смотрела на нас, переводя взгляд с Гнома на меня и назад, а потом громко расхохоталась.
– У нее разрыв сердца случится! – твердила мама; по ее щекам, раскрасневшимся от пара, струились слезы.
Я облегченно вздохнул. Гном тоже почуял, что приговор отменяется, и возник в дверном проеме целиком, отплясывая дурацкий танец. Это означало, что мой братец мнит себя самым ушлым парнем во вселенной.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80