– давал указания ДПНСИ. – Позовите Макеева сюда, пусть осмотрит камеру. Женщин раскидаем сейчас. Где доска? – он взял у корпусного проверочную папку и сказал Гере: – Давай в спецчасть, пусть все их дела сюда тащат.
Малолеток сразу погнали наверх в прогулочный дворик, кое-кому доставалось и по пути, как бы быстро они ни бежали. Тюремщики, уже научившись этому у изредка заезжавшего потренироваться во владении дубинками отряда ОМОНа, выстроились вдоль стен и подгоняли дубиналом бегущих с пригнутыми головами пацанов. В этот раз никто даже не стеснялся того, что это малолетки. Пробитие тюремной стены с такими размерами приравнивалось к бунту или попытке побега. Бегущему последним взросляку опять досталось больше всех, совершеннолетних-то можно было бить и так сколько хочешь.
– Та-ак! Собрались?! – подошёл к женской камере ДПНСИ. – Давайте живее и выходите с вещами! Стройтесь у стены!
* * *
Прильнув к двери всем телом, Бандера смотрел в щель глазка. Но так как всё происходило в поперечном продоле, то ему оставалось только слушать. Он был в одних трусах, потому что безуспешно пытался уснуть после всего увиденного в женской хате. А когда на продоле начался шум, сразу вскочил и подлетел к двери, растолкав всех пытавшихся посмотреть в глазок. К нему сразу же подскочили и Леший с Антоном. Услышав крики малолеток и звуки ударов резиновыми дубинками, Леший округлил глаза.
– Малолеток х…ярят, суки, – озабоченно произнёс он и начал колотить в дверь и кричать. – Ну-ка не трогайте пацанят, уроды! Э-э-э, оставьте их!
Под ударами Лешего дверь больно отдавала в прижатый к глазку лоб Бандеры. Да ещё и кто-то, пробегающий по продолу в сторону женских камер, со спины похожий на старшего кума Дунаева, сильно ударил по двери дубинкой с той стороны и Бандера на время убрал голову от глазка.
– Вы чё, бля, малолеток бьёте, падлы?!!! – орал у него над ухом Антон, с силой колотя в кормушку, которая гораздо больше сотрясалась под его ударами и создавала шума, чем дверь от ударов Лешего.
Услышав их, в двери стали колотить со всех хат продола. Ото всюду раздавались крики в поддержку малолеток, даже находящаяся следом за ними красная хата не молчала. Били в двери и на поперечном продоле, казалось, что кричали и с женских хат тоже. Тюремщики продолжали своё дело, не обращая внимания на стуки и крики до тех пор, пока в хате Бандеры и ещё в каких-то кормушки от сильных ударов не расхлябались и не возникло угрозы их выбивания. Несколько дубаков, налетевших на шум со всей тюрьмы, стали по очереди открывать двери стучавших и тех, кто находился на пороге вытаскивали на продол и ставили к стене. Бандера не стал дожидаться, пока дойдут до их камеры и, схватив в охапку Лешего с Антоном с силой ринулся к окну, преодолевая сопротивление парней. Он и так-то не стучал и не шумел, зная истинную причину этого кипеша, и нарываться по этому не горел желанием. Он наоборот думал, что какие же они тупые, эти малолетки, что не смогли вовремя остановиться и перелезть обратно в свою хату.
– Да ты чё, Виталя?! – рыпался Леший. – Если тебя х…ярить будут, нам что, тоже молчать?
– Ты же знаешь, Лёха, – возразил Банедра, всё ещё держа его, – что щас всех кипишующих на продол выведут, и никто стучать больше не будет. Кто тут будет кипеш поднимать, если мы сейчас там окажемся? Эти, что ли? Он кивнул в сторону отступивших от двери и сидящих по шконкам мужиков, с опаской поглядывающих на дверь.
Но дверь не открылась. Видя, что в неё не стучат, дубаки прошли мимо, и Леший вырвался и подскочил к двери. Стучать он не стал, а только слушал. На продоле действительно всё стало стихать. Никто уже не стучал, только выведенные на продол арестанты, стоя у стены с опёртыми на неё руками, выкрикивали иногда.
– Вы чё творите?!
– Не бейте пацанов!
Но когда малолеток погнали в прогулочный дворик, то и их крики перестали раздаваться. Слышно было только, как грубый голос ДПНСИ выкрикивал команды. Когда шум прекратился, Бандере, тоже подошедшему к двери, стали слышны называемые фамилии женщин и номера камер.
– Тёлок раскидывают, – произнёс он, прильнув к глазку ухом.
– А тёлки-то при чем? – недоумённо спросил Леший.
– Так это ж к ним пиздюки залезли ночью, – просветил его Бандера. – Только у балбесов мозгов не хватило убраться вовремя и стены замазать, вот и огреблись, долбоюноши.
– В натуре, что ли? – удивлённо выкатил глаза Леший.
– А ты откуда знаешь? – спросил Антон с не менее круглыми глазами.
– Я ж в стакане ночью сидел, мне и рассказал Гера, что там происходит, – не стал вдаваться в подробности Бандера.
– А чё ты сразу не рассказал?
– Это в какую, в один восемь залезли?
Продолжали засыпать его вопросами Леший с Антоном, но Бандера, услышав с продола знакомую фамилию, поднял палец кверху.
– Шеляева, та-ак, Шеляева – в шестнадцатую, – услышал он в тишине голос ДПНСИ с продола и сразу посмотрел на Юрия.
Юрий сидел метрах в трёх от двери и видно было, что он не слышал этого, хотя чувствовался его огромный интерес к тому, что там происходит. Особенно после пояснений Бандеры о том, что малолетки залезли к женщинам, его прямо тянуло подойти поближе к двери и послушать, но он не решался, там стояли Леший с Антоном и Бандера.
– Да, в один восемь, – произнёс Бандера, ещё раз покосившись на Юрия. – Гера говорит, всю ночь их там трахали. Всех вы…бли, кроме бомжих.
Он заметил, как после этих слов Юрий опустил голову и совсем потух. У него и так-то было тяжело на душе после малька с восьмёрки, а тут он совсем раскис, но не плакал.
– Ох, ни х…я, – с восхищением произнёс Антон и открыл рот.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114